К 100-летию со дня рождения П.Ф. Беликова (1911 - 1982),
первого биографа и исследователя творчества Н.К. Рериха
П.Ф.Беликов, А.П.Окладников, Е.П.Маточкин
Рерих – исследователь Азии
Статья была написана в 1974 году в соавторстве с академиком А.П. Окладниковым и научным сотрудником Е. Маточкиным. Алексей Павлович Окладников - выдающийся советский археолог, специалист в области первобытной культуры. Е.П. Маточкин, известный искусствовед, на момент написания статьи был начинающим исследователем творческого наследия Н.К. Рериха. Статья была приурочена к празднованию 100-летия со дня рождения Николая Константиновича Рериха и опубликована в авторитетном литературном журнале "Сибирские огни" (г. Новосибирск).
9 октября 1974 года исполняется 100 лет со дня рождения Николая Константиновича Рериха. Имя этого человека широко известно на нашей планете. По решению ЮНЕСКО юбилей Рериха будет отмечаться в международном масштабе. Популярность его как художника растет с каждым годом. Яркие картины на темы древней Руси, величественные облики Гималаев украшают ныне залы музеев мира. Людям Востока и Запада он известен также как своеобразный поэт и писатель, тяготеющий к глубокому философскому осмыслению действительности. Творческое наследие Рериха огромно. Трудно соразмерить его с привычными рамками одной человеческой жизни. И всегда в своих творениях он выступал страстным агитатором Красоты, Знания и Мира. Венцом его общественной международной деятельности явился ратифицированный большинством государств так называемый Пакт Рериха о защите культурных ценностей человечества в случае вооруженного конфликта.
В своих неутомимых путешествиях художник объездил полсвета. Уже стала легендарной его экспедиция по Азии; впервые русскими исследователями был пройден огромный путь из Индии через Гималайские перевалы до Сибири и обратно. Эта экспедиция завершила дело исследователей Азии — Пржевальского, Козлова и других. Многолетние нахождения на огромной территории Азии явились основой для дальнейшей работы целой плеяды ученых.
Трудно сказать, что доминировало в молодом Рерихе — влечение к искусству или наукам. Каждое лето его можно было встретить на проселочных дорогах Петербургской, Псковской или Новгородской губерний. Юношу увлекали раскопки курганов, жальников, остатки древних городищ. С годами интерес к археологии принимает серьезный научный характер. На страницах специальных изданий появляются его статьи: «Некоторые древности пятин Деревской и Бежецкой», «Каменный век на озере Пирос» и другие. Много поселений каменного века было исследовано Рерихом на северо-западной территории России. Археологические находки положили начало замечательной коллекции художника. Это проникновение к глубинам истории через реальные предметы далеких эпох вдохновляло художника на создание новых живописных полотен, где плывут по вольному простору древние ладья, стоят по берегам городища с деревянными идолами.
Анализируя и сопоставляя археологический материал, Рерих пришел к убеждению, что в течение многих веков восточные влияния на Русь были более действенными, чем западные. Следовательно, нужно изучать именно восточные влияния.
Свои дальнейшие планы научно-исследовательской работы Рерих не отрывал от задач русского востоковедения. Он уже давно стремился всем сердцем в Индию, страну великой древней культуры, в Тибет и Центральную Азию. Первая мировая война, послевоенная обстановка и просто денежные затруднения долгие годы не позволяли ему осуществить свою мечту. Художник не терял надежды, энергично добивался возможности совершить это грандиозное путешествие. Ради этого он даже отложил возвращение на Родину, гражданином и патриотом которой он оставался и после Октябрьской революции.
В конце 1923 года Николай Константинович вместе с женой Еленой Ивановной и двумя сыновьями — Юрием и Святославом — прибывают в Индию. Отсюда, с гималайских предгорий, и начался их легендарный путь. «В нашей экспедиции, — пишет Рерих, — мы имели в виду ознакомиться с положением памятников древностей Центральной Азии, наблюдать современное состояние религии, обычаев и отметить следы великого переселения народов. Эта последняя задача издавна была близка мне. Мы видим в последних находках экспедиции Козлова, в трудах профессора Ростовцева, Боровки, Макаренко, Толя и многих других огромный интерес к скифским, монгольским и готским памятникам. Сибирские древности, следы великого переселения в Минусинске, Алтае, Урале дают необычайно богатый художественно-исторический материал для всего общеевропейского романеска и ранней готики».
Однако научные работы не прерывались ни на один день. Исследовались ближайшие окрестности, делались зарисовки, снимались планы, пополнялись минералогические и ботанические коллекции. За время зимовки собрали редчайший материал о кочевниках хорпа, говоривших на весьма архаическом наречии тибетского языка. В ближайших монастырях были найдены материалы тибетского добуддийского шаманизма.
Экспедиция открыла много памятников кочевого прошлого Тибета. Елена Ивановна сделала много записей о философии, этике Востока; Николай Константинович увлеченно рисовал пейзажи Тибета, вел свой дневник. Перелистывая его, не устаешь поражаться меткости и остроте глаза путешественника, массе увиденного и записанного. И все-таки Рерих в своем дневнике остается верен археологии, увлечениям юности — жальникам, курганам, скифам, наконец, — готам. Все это, вместе со своеобразными взглядами на природу и людей, и отличает Н.Рериха от Пржевальского и других исследователей.
Покидая весеннюю Джунгарию с ее синими снеговыми горами, хризопразовыми взгорьями и «давно невиданными» цветами — дикими пионами, желтыми лилиями, ирисами, головками огненно-оранжевого цвета, Рерих едет вместе со стражей из «киргизов» (местных казахов). Всадники мчатся за волками, а у него в памяти встают «те же скифы, те же шапки и полукафтанья, как на Кульобской вазе».
И впрямь, короткие куртки наездников-казахов, такие же, как у их далеких предков, степных кочевников времен тюркского каганата, подтверждают это. И погоня на конях за степной дичью, изображенная на седлах первого тысячелетия нашей эры, поразительно близка к живой картине степной жизни, которую наблюдал художник-путешественник на границе китайской Джунгарии и нашего Алтая. Нечего и говорить о шапках-малахаях, отороченных пушистым лисьим мехом. Они и на самом деле точь-в-точь такие, как у геродотовых скифов.
Места древних святилищ, в том числе ряды вертикально поставленных столбов, как в Бретани, как в знаменитом Стонхедже, «рождают мысль о солнечном культе друидов». Камни «чудских» (хотя они и не «чудские») могильников на Алтае, в свою очередь, будят в нем старые увлечения готами и готской проблемой... Там, где стоят эти камни, думает он, и прошли готы, пропитавшие своим влиянием всю Европу. Почему же не быть готам и в Трансгималаях, если и там на каждом шагу рассеяны сходные кучи камней и торчат из земли плиты, похожие на алтайские? Мечи северных обитателей Трансгималаев похожи на палаши или прямые мечи Южной России, фигурные пряжки тибетских племен напоминают наплечные фибулы «готов». Найдена же в местности Доринг старинная пряжка с двуглавым орлом, подобная находкам из южнорусских степей и Северного Кавказа. Женщины Тибета носят украшенные такими же красными вставками, как и «готские», изделия с альмандинами. За то же говорит, как будто, даже физический облик тибетцев, многие из которых имеют орлиные носы, как у «палача Филиппа Второго», их лица напоминают Мольера, д'Артаньяна или Ф.Гальса. Увлечение готами и готской проблемой настолько сильно, что следы их неожиданно обнаруживаются даже... в старом названии столицы Далай-ламы Лхасы. Все это, как кажется ему, подтверждает смелую догадку о древних переселениях народов, о путях готов с востока на запад, до Черного моря и Дона. Не оттуда ли, из-за Гималаев, двигались прародители готов, «гонимые ледниками и суровыми моренами»?
Конечно, это было слишком смело — вслед за Палласом считать прародиной готов Внутреннюю Азию. И вообще, готы в его глазах значили для истории Южной России и для мировой истории слишком много; готы сделали для нее гораздо меньше, чем этого хотелось Рериху.
Но это факт, что еще до недавнего времени мы недооценивали роль и влияние на развитие культуры и историю народов Центральной Азии индоевропейских племен. И, быть может, такой же убежденный сторонник и создатель теории об европеоидных динлинах на Востоке, как Рерих — сторонник теории о родине готов в районе Гималаев и Тибета, Г.Е.Грумм-Гржимайло был не так уж далек от истины. Ведь найдены теперь в Средней Азии, на Алтае и в Монголии наскальные изображения боевых колесниц, похожих на колесницы Рамзеса Второго, на хеттские колесницы или колесницы гомеровского эпоса, датируемые вторым тысячелетием до нашей эры, то есть временем широкой, можно сказать, трансконтинентальной экспансии индоевропейцев и их культуры, когда вместе с колесницами распространялись до реки Желтой (Хуанхэ) бронзовые мечи, втульчатые топоры-кельты и копья карасукского типа, такие же, как в знаменитом Бородинском кладе на нашем юге.
Не менее плодотворны в свете новейших изысканий (изваяния бронзового века, «оленные камни» Забайкалья и Западной Монголии) догадки Рериха о солнечном культе. Летящие в космос птицеголовые мифические олени на этих изваяниях сопровождаются изображениями литых бронзовых дисков — зеркал. Каждое такое сияющее зеркало означало солнце. И не случайно у солнечных оленей Монголии и Забайкалья зеркало-солнце вырастает прямо из их ветвистых рогов, символизируя космическую природу священного зверя.
Отмечается и связанный с наскальными изображениями, широко распространенный в мире, популярный сюжет об отпечатках копыта коня, о камнях - «следовиках», сначала звериных, а потом уж и человеческих, вернее, — антропоморфных духов или божеств. Такие камни - «следовики» есть в Новгородской области, а также в Скандинавии.
Но всего чаще попадаются в Центральной Азии фигуры козлов, поражающие своим разнообразием. Такие фигуры тоже изображены на одной из картин Рериха. Художник берет и более интересные сюжеты, наполненные глубоким мифологическим и вообще культурно-историческим содержанием: на глянцевитом коричневом массиве скалы, покрытой пустынным загаром, выбиты не только козлы, но и олени, и кони. Светлыми силуэтами на темном фоне выступают стрелки из лука, ритуальные танцы, хороводы и шествия людей. Как художник, Рерих дает им яркую стилистическую характеристику.
Делается попытка не только датировки петроглифов Ладакха — Тибета в целом, но и перекидывается мост из Азии в Америку. «Та же техника, та же стилизация и то же уважение к животным», мало людских изображений.
«Через эти изображения Америка и Азия протягивают руку друг другу», — заканчивает свои мысли Рерих. Для истории изучения наскальных изображений Центральной Азии и Алтая эти беглые замечания имеют определенную ценность.
Сохраняет свою ценность и общая художественная характеристика эволюции стиля рисунков на скалах. Как показывает анализ петроглифов Сибири, Алтая и Монголии, и на самом деле наблюдается переход от более сочной стилизации ранних рисунков к более сухой, позднейшей.
Не менее ценна догадка о принадлежности древнейших наскальных изображений Китайского Туркестана даже не бронзовому веку, а каменному — эпохе неолита. Эта мысль подтверждается и анализом наскальных изображений Монголии, где, быть может, есть и еще более древние рисунки, например, на горе Табчи у Хобдсомона, где они были найдены Окладниковым в 1949 г.
В поле зрения путешественника наряду с археологией всегда и неизменно — этнографические сюжеты, предания, мифы, красочные обряды, яркие, нередко фантастически богатые одежды. В шумной толпе на базарах, у погонщиков верблюдов на караванных тропах, в таинственной тишине храмов экспедицией Рериха собирались рассказы, обнаруживались образцы народного искусства.
«Горные проходы. Уже близки снега. На древнем пути огромное изображение Майтрейи, изваянное на скале, посылает странствующим свое благословение. Не обычной рукой превращена поверхность скалы в монументальный великий облик. Мощь руки и неутомимость труда подвигли человеческие силы к такому созиданию на пустынном теперь пути. Ведь все это велико и многозначительно замыслом, и убедительно формами, и увлекательно материальным убором. Большое искусство», — с увлеченностью первооткрывателя описывает Рерих все значительное в искусстве, что встречалось ему на горных путях. Он открывает целый мир, доселе малоизвестный Западу. Как и прежде в России, когда он впервые запечатлел древнюю архитектуру России, открыв тогда многим глаза на наше великое наследие, так и теперь с его полотен встают в лучах заката среди скалистых утесов пламенные твердыни — чудо-монастыри. Удивительно, с каким проникновением передал Рерих творения древних зодчих Азии в их гармонической связи с устремленными к небу горами. В этих монастырях экспедиция собрала богатейший археографический материал, в том числе — бесценные многотомные рукописи Канджур-Данджур.
Интересно внутреннее живописное убранство храмов. В искусствоведческом плане Рерих отмечает особенности тибетской живописи. «В пламенной фантастике, в величавости тонкой формы, в напряженной сложной гамме тонов — явлено совершенно особое яркое творчество. Своим спокойным выражением это искусство отвечает тайне колыбели человечества...»
Николай Константинович собрал большую коллекцию буддийских знамен, глубоко вник в образный строй и красочную символику буддийской живописи. Следя внимательным глазом художника и археолога за работой лам-иконописцев, Рерих «узнает» способы работы, совершенно подобные применяемым русскими кустарями-иконописцами. Так же готовят доску или полотно, одинаково готовят левкас и полируют его рогом или раковиной. И те, и другие поют за работой священные стихиры.
«Конечно, всюду потрясало различие между качеством древних и современных изображений. Мастерство прежних художников было и тоньше и острее. Теперь же, когда в Тибете укоренились невежество, лицемерие, подозрительность и ложь, то эти свойства прежде всего отразились на качестве творчества и труда». Острый взгляд художника видит в искусстве отражение уклада жизни, способность к творческим обобщениям помогает и в жизненных ситуациях понять основное, назревающее.
Рерих шел по Азии, разбуженной от вековых снов. Азию, даже самую глубинную, встряхнула Октябрьская социалистическая революция, создавшая новый мир, о котором веками мечтали лучшие умы человечества. Политическая обстановка середины 20-х годов в Азии была достаточно сложная. Только что спала волна массовых выступлений в Индии в период кампании неповиновения, когда в 1921 г. дело дошло даже до вооруженных столкновений. Особенно сложной была политическая ситуация в Тибете, в Китае. Еще в период буржуазной революции 1911 г. Англия попыталась использовать стремление Тибета к независимости и утвердить над ним свой протекторат. Китай не желал терять своего суверенитета над Тибетом и посылал туда свои войска. Представляя собой мрачный контраст советской внешней политике, политика Англии вызывала справедливый гнев восточных народов.
Н.К.Рериху сразу же бросились в глаза симпатии народов Востока к его Родине. Революционные идеи освобождения угнетенных народов от колониального ига падали на хорошо подготовленную почву.
Быстро по всей Азии прошла добрая слава о Ленине. «К этому имени тянется весь мыслящий Восток, и самые различные люди встречаются на этом имени. За нами лежат двадцать четыре пройденные страны. И мы сами в действительности видели, как народы приняли притягательную мощь идей Ленина», — писал в дневниках художник.
В конце 1924 г. Рерих из Индии выехал в Европу и встретился с представителем Советского полпредства в Берлине. Он говорил о том, что Тибет насыщен пророчествами о грядущих в ближайшие годы событиях, обещающих произвести коренной перелом в жизни этой страны. Тибетские ламы и Гималайские Махатмы проповедуют тождество идей коммунизма с учением Будды. Он говорил, что восточные народы верят в освободительную миссию России, что освобождение от иностранного ига придет именно от красных.
Красное небо в пожаре огненном, могучий Гэсэр пускает стрелу в злое чудище. Так на картине у Рериха. «Стрела — это молния, и наконечники стрел, находимые в полях, принято считать отвердевшей громовой стрелой. Война объявляется посылкою стрелы. Гэсэр-Хан вооружен громовыми стрелами, и сужденное войско скоро готово выйти из заповеданной страны на спасение мира».
Экспедиция пересекала места, где в начале XI века народный герой Гэсэр-Хан, по преданию, сын рабыни, возглавил борьбу угнетенного населения против местных феодалов и иноземных захватчиков. Ею был найден целый рукописный свод о деяниях этого героя и о пророчествах, связанных с ним. Наступит война Северной Шамбалы, с красной конницей придет Гэсэр и водворит всеобщую справедливость и благосостояние. В знак его возвращения выбивают безвестные мастера на скалах и камнях доспехи его воинства. «Меч Гэсэра», «Знаки Гэсэра» — в этих картинах Рерих с достоверностью археолога воспроизвел древние изображения. И здесь опять проявился его вдохновенный талант — у Рериха не сухая копия, а высокое искусство. Много народных сказаний записала экспедиция по всей территории Азии. Это пророчества о легендарной стране Шамбале и владыке ее Майтрейе. В Гималаях есть предание о подземном народе агарти, и на Алтае рассказывают, как «ушла Чудь под землю и завалила проходы каменьями. Только не навсегда ушла Чудь. Когда вернется счастливое время, и придут люди из Беловодья, и дадут всему народу великую науку, тогда придет опять Чудь со всеми добытыми сокровищами». Как в Гималаях о Шамбале, так твердят алтайские староверы о Беловодье. «В сказаниях о Шамбале, в легендах, преданиях и песнях заключена, быть может, наиболее значительная весть Востока».
Телеграмма Н.К.Рериха от 24 мая 1928 года после окончания пятилетней экспедиции по Центральной Азии: «Экспедиция Н.К.Рериха после огромных трудностей достигла Гималаев. Таким образом, завершилась крупная экспедиция в Центральную Азию. Собрано много научных материалов и написано много картин <...>. Очень много материалов по буддизму».
Обширные научные материалы, собранные экспедицией, требовали систематики и обработки. Археологические, геологические и прочие находки насчитывались тысячами. «Нужно собрать и обработать все собранные материалы. Не скоро удастся все это». И у Николая Константиновича возникла мысль о создании специальной научно-исследовательской станции. Об этих планах хорошо написала жена художника — Елена Ивановна Рерих — его «другиня, спутница, вдохновительница». Эта удивительная женщина прошла по всем трудным путям рука об руку с мужем, делила с ним все тяготы и лишения экспедиционных лет. Так же, как Николай Константинович, Елена Ивановна издавна была увлечена Востоком, она издала целый ряд книг, отображающих современное состояние учения Гималайских Махатм. В беседах с ними затрагивались самые разнообразные вопросы философии, религии, начиная с «древнейших традиций вед» до «идей о новой эре, вооруженной мощными силами космических энергий».
Елена Ивановна стала почетным президентом-основателем исследовательского центра. «Станция должна развиться в город Знания. Мы желаем в этом городе дать синтез научных достижений. Потому все области наук должны быть впоследствии представлены в нем. И так как знание имеет своим источником весь Космос, то участники научной станции должны принадлежать всему миру, то есть всем национальностям; и как Космос неделим в своих функциях, так и ученые всего мира должны быть неделимы в своих достижениях, иначе говоря, объединены в теснейшем сотрудничестве. Место станции избрано совершенно сознательно и обдуманно, ибо Гималаи представляют неисчислимые возможности во всех отношениях. Здесь возможно изучение новых космических лучей, дающих человечеству новые ценнейшие энергии. Для астрономических наблюдений условия здесь совершенно исключительные. Геологически Гималаи также интересны, и пещеры их хранят не одну тайну для археологов, зоологов и антропологов. Редчайшие лечебные травы и растения сосредоточены на этих горах, и богатство ботанических видов непревзойденно. В археологическом отношении долина Кулу одна из наиболее древних и богатых. Имеются следы и древней буддийской культуры. Очень примечательно здесь и количество наречий <...>. Также здесь наблюдаются огненные атмосферные проявления и часты, так называемые, Гималайские сияния. <...> Конечно, станции наблюдений должны быть во многих местах и сотрудничество должно быть самое тесное и точное. Правильно, что беда в том, что нет синтеза достижений, и теряется много энергии и множество ценных наблюдений. Потому организация истинного сотрудничества на Земле необходима».
Это было не простое дело: в колониальной Индии, в далеких Гималаях, за перевалами, без дорог и без электричества, основываясь на частных пожертвованиях и средствах от продажи картин, создать интернациональный научно-исследовательский институт по изучению целого комплекса проблем, связанных с районом Гималаев. Этот организаторский подвиг русского художника очень напоминает дело другого великого гуманиста нашего времени — Альберта Швейцера, создавшего в джунглях Габона бесплатную больницу для африканцев.
Гималайский институт «Урусвати», что в переводе означает «свет утренней звезды», был основан Рерихом 24 июля 1928 г. сначала в Дарджилинге, но затем через несколько месяцев был перебазирован в долину Кулу. Институт расположен на 20 акрах земли, которую купил Николай Константинович. В одном здании жили и работали зарубежные гости, в другом размешались индийские ученые. Было еще здание, в котором жили тибетские ламы, помогавшие по вопросам истории, филологии, фармакологии. При институте были открыты отделы археологический, естественных наук и медицины, а также научная библиотека и музей для хранения экспедиционных находок. Каждый из отделов имел еще свои специализированные подразделения. Так, при археологическом отделе существовали секции общей истории, истории культуры народов Азии, истории древнего искусства, лингвистики и филологии. Здесь велась работа по составлению большого Тибетско-английского словаря, готовились к изданию археографические памятники литературы серии «Тибетика». В течение двух лет институтом «Урусвати» было проведено пять экспедиций непосредственно в долине Кулу и в районы Лахуля, Бешора и другие.
Ученые проводили лингвистические исследования местных диалектов, собирали этнографические коллекции. В Лахуле археологи обнаружили три типа древних захоронений, по преданию, принадлежавших пришельцам с Севера. Биологи института собрали богатую ботаническую коллекцию и некоторые зоологические материалы. Образцы семян редких видов растений по просьбе многих учреждений рассылались в различные страны мира.
Орнитологическое собрание музея насчитывает 400 видов редчайших птиц, в том числе тех, которые сейчас уже исчезли.
Большое признание получили исследования института в области изучения древнетибетской медицины и фармакологии. Пути к этому изучению подчас довольно сложны. Нужно добиваться доверия местных шаманов, терпеливо работать над тысячами страниц древних текстов со сложной специальной терминологией, где часто интересуемый материал сочетается с легендами и запутанными системами религиозного толка. Во многих местах медицинские знания считаются некоторым видом табу, и учитель передает их своим ученикам на смертном ложе. Гималаи и высокогорные плато Тибета издавна привлекали внимание медиков Китая и Индии. Институт
«Урусвати» расположен очень удачно, чтобы изучать и записывать эти древние традиции.
С помощью местных лам-медиков был собран гербарий лекарственных растений с тем, чтобы изучать их в биохимической лаборатории. Создание такой лаборатории со сложным современным оборудованием непосредственно в районе исследования, где существуют традиционные методы лечения, конечно, явилось важным делом института. Специальное отделение этой лаборатории занималось исследованием рака. В этой части мира случаи заболевания раком сравнительно редки, и изучение местного пищевого режима и других обстоятельств может привести к важным открытиям.
Результаты своих исследований сотрудники института с успехом докладывали на международных конференциях. Тесные связи с индийскими учеными, такими, как Чандрасекар Раман, Джагадиш Чандра Бос, и с многими представителями индийской литературы, философии, искусства, просвещения придавали институту «Урусвати» особый вес и значение в глазах западных ученых. Поэтому не удивительно, что среди почетных советников по науке, членов-корреспондентов и постоянных сотрудников «Урусвати» появились имена всемирно известных ученых, как А.Эйнштейн, Р.Милликен, Л. де Бройль, президент Американского археологического института профессор Г.Магоффин, профессор института Пастера в Париже С.И.Метальников, профессор Гарвардского университета индолог Чарльз Ланман и другие.
Институт «Урусвати» поддерживал контакты и обмен публикациями с 250 институтами, университетами, музеями, научными обществами. К сожалению, прямая переписка с советскими учреждениями, получение советских изданий были крайне затруднены из-за недоброжелательности английских властей. Все же в 1937 г. советский биолог и генетик Николай Иванович Вавилов наладил научный контакт со Святославом Николаевичем Рерихом — сыном художника, специально изучавшим растительность Гималаев. В результате этой переписки в Ботанический сад Академии наук СССР были доставлены семена гималайских злаков. Но и эта единичная связь осуществлялась довольно сложным путем через Ригу.
Институтом «Урусвати» издавался ежегодник, который назывался «Журнал института Гималайских исследований», где публиковались труды по широкому кругу вопросов. Здесь «Проблемы Тибетской археологии» и «Искусство раскопок», «Недавние археологические открытия в Индии» и «Фонетика Пенджаба», «Экспедиция по изучению космических лучей на юго-западе Ладака» и «Отчет об экспедиции на глетчер Ганготри». Время от времени в ежегоднике печатались монографии отдельных сотрудников института. В конце каждого ежегодника проводился обзор наиболее значительной научной литературы по геологии, химии, квантовой механике, по востоковедению, и здесь же — о фресках Дмитровского собора во Владимире. В первом же ежегоднике была статья, в которой оценивался вклад Ломоносова в естествознание.
На третьем томе пришлось прекратить издание ежегодника «Урусвати». Сложная политическая обстановка перед второй мировой войной сдерживала многое; жестокий экономический кризис в западных странах подорвал финансовое положение института. Теперь уже не удавалось одними картинами содержать целое разросшееся научное учреждение с современным оборудованием. Однако по-прежнему с большим энтузиазмом трудилась семья Рерихов. Святослав Николаевич занимался орнитологией, фармакопеей, историей искусства долины Кулу и художественными школами миниатюр Индии. Елена Ивановна по-прежнему писала о восточной философской мысли, осваивала методы тибетской медицины. Николай Константинович, вместе с сыном Юрием, отправился в новую большую экспедицию по Маньчжурии и северному Китаю по заданию Департамента земледелия США. Кроме прямых заданий по сбору засухоустойчивой барханной растительности, они, как и всегда, занимались археологией, сбором фольклорного и лингвистического материала. В одном из старинных монастырей был обнаружен и переписан редчайший Тибетский лекарственный манускрипт.
Непродолжительное по времени существование института «Урусвати» было на редкость продуктивным. Успешная деятельность превратила его в одно из крупных научных учреждений Индии. И, несомненно, выдающаяся роль в научной работе института «Урусвати» принадлежит директору института — старшему сыну Рериха — Юрию Николаевичу. Статьи Ю.Н.Рериха занимали значительное место в ежегодниках, им были опубликованы такие работы, как «Проблемы тибетской археологии», «К изучению Калачакры», «Тибетский диалект Лахуля» и другие.
Николай Константинович Рерих рано начал готовить своего старшего сына к востоковедческой деятельности. Этому способствовали вся атмосфера семьи и знакомство отца с учеными-востоковедами. Еще в гимназические годы в Петербурге Юрий Николаевич учился у знаменитого русского египтолога Б.А.Тураева и монголоведа А.Д.Руднева. Студенческие годы Юрия Николаевича Рериха прошли сначала в Англии, где он окончил индо-иранское отделение Школы восточных языков при Лондонском университете, затем в Америке в Гарвардском университете по индийской филологии. Завершает он образование в Париже, в Школе восточных языков при Сорбонне, получив звание магистра индийской филологии. За годы обучения Юрий Николаевич приобретает уникальную подготовку: свободно владея многими европейскими языками, он знал также греческий и латынь, санскрит и пали, тибетский, китайский, монгольский, иранский и многие живые языки Индии.
Первой его научной работой явилась написанная в Сиккиме статья «Тибетская живопись», посвященная тибетской иконографии. Решающим фактором в его познаниях стали экспедиции, организованные отцом. Свои впечатления он изложил в книге «По тропам Срединной Азии», где основное внимание уделяет не столько географическим материалам, сколько материалам по этнографии и истории культуры монгольского народа и народов Тибета.
Рано проявились его организаторские способности. В 25 лет на него возлагается ответственная задача охраны каравана экспедиции, в 26 лет он становится директором Гималайского института научных исследований «Урусвати». Интересы его как ученого были огромны. Он занимался индологией, монголоведением и тибетологией, причем не только как филолог, но и как археолог и историк. Любимой областью науки, которой Ю.Н.Рерих посвятил большую часть своих трудов, была тибетология. В этой области ему принадлежат разносторонние исследования по истории и этнографии, истории религии и литературе, тибетскому буддизму и языкознанию. Основополагающим трудом явился его перевод «Синего тэптхэра» — крупнейшего произведения тибетской историографии, без использования которого немыслима работа по изучению истории различных направлений буддизма в Тибете.
За время вынужденной зимовки экспедиции на высокогорном тибетском плато Юрий Николаевич подробно ознакомился с жизнью кочевых племен. Эти наблюдения послужили основой для целой серии статей, посвященных языку, культуре кочевников северного Тибета. Здесь же им были найдены предметы, украшенные в «зверином стиле». На основе многочисленных памятников материальной культуры он вскрыл глубокие связи этой древней культуры с центральноазиатским «культурным миром».
В своих трудах Юрий Николаевич как бы завершает традиционный научный интерес семьи Рерихов к буддизму. Так, Елена Ивановна написала книгу «Основы буддизма», экспедиция Николая Константиновича собрала богатейшую коллекцию древней живописи и литературы, а Юрий Николаевич пишет серию трудов по истории буддизма.
Юрий Николаевич прожил в Индии 30 лет, но он, как и вся семья Рерихов, безмерно любил Родину. В первые же дни вероломного нападения гитлеровской Германии на Советский Союз он подает заявление о зачислении его добровольцем в ряды Красной Армии. Николай Константинович не успел вернуться на родную землю, он умер в Индии уже в сборах на Родину. Его мечту исполнил в 1957 году его сын. В Советском
Союзе Юрий Николаевич работал в Институте народов Азии АН СССР, возглавляя сектор истории, религии и философии Индии. Он руководил работами по изучению, переводу и публикации древних философских памятников Востока, продолжая и свои научные изыскания. За те немногие годы, что он прожил после возвращения на Родину, Ю.Н.Рерих сумел создать коллектив молодых ученых индологов и тибетологов, которые и после его смерти плодотворно трудятся и успешно продолжают разработку поднятых им проблем.
В тексте приветственного выступления Международному конгрессу востоковедов Юрий Николаевич писал: «Народы Азии, пришедшие к новой жизни, бережно хранят свое культурное наследие и черпают в нем вдохновение для новых свершений. Наша задача — всемерно помогать им в этом. Ведь такая помощь укрепляет дело мира и служит науке и мирному сотрудничеству между учеными всех стран». Как это созвучно всей деятельности его отца — Николая Константиновича Рериха, чья жизнь всегда была направлена к постоянному стремлению к Знанию, к поискам Красоты во имя Мира. И всегда все свои дела он посвящал Родине: «...для кого же мы все трудились? Неужели для чужих? Конечно, для своего, для русского народа мы перевидали и радости, и трудности, и опасности. Много где нам удавалось внести истинное понимание русских исканий и достижений. Ни на миг мы не отклонялись от русских путей. Именно русские могут идти по нашим азийским путям».
Николай Константинович не успел при жизни распорядиться судьбой института «Урусвати». С 1939 года остаются законсервированными лаборатории, библиотека с уникальными рукописями и музей с разнообразными коллекциями, собранными на огромной территории Азии. Несомненно, весь этот материал заслуживает пристального внимания ученых различных областей знания. «Русские начали, русские должны и продолжить», - такие слова Святослава Николаевича, проживающего ныне в Индии, приводились недавно в советской прессе.
Огромное творческое наследие Рериха в области живописи, филологии, философии, археологии, истории во многом еще не изучено и ждет своих исследователей. В поисках, путешествиях Николай Константинович заражал всех энергией, неутомимостью духа. Всем исследователям завещал он эти слова: «Молодые друзья, вам нужно знать условия караванной жизни в «пустынях», только на этих путях вы научитесь бороться со стихиями, где каждый неверный шаг – уже верная смерть. Там вы забудете числа дней и часы, там звезды заблестят вам небесными рунами. Основа всех учений – бесстрашие. Не в кисло-сладких легких пригородных лагерях, а на суровых высотах научитесь быстроте мысли и находчивости действия. Не только на лекции в теплонатопленной аудитории, но на студеных глетчерах сознаете мощь работы материи, и вы поймете, что каждый конец есть только начало чего-то, еще более значительного и прекрасного».
1974
«Сибирские огни», 1974, № 10
«Непрерывное восхождение», т.1 МЦР, Мастер-Банк, М., 2001, стр. 424-439
