Е. Писарева
Миссия
Елены Петровны
Блаватской
Опубликовано в газете "Зов сердца" № 1,
1991, г. Алма-Ата
Статья принадлежит перу Елены Фёдоровны Писаревой (1853 – 1944?), известного деятеля российского и международного теософического движения, председателя Калужского Теософского общества (1909 - 1918 гг.), вице-президента Российского теософского общества. Писарева Е.Ф. была биографом Е.П. Блаватской, переводчицей и популяризатором ее трудов. С 1922 года жила в Италии. Точная дата ее ухода из жизни неизвестна. В 30-е годы Елена Фёдоровна состояла в переписке с Е.И. Рерих.
На момент размещения на сайте эта статья отсутствовала среди Интернет публикаций и не значилась в известных нам библиографиях трудов Е.Ф. Писаревой.
Джордж Мид, хорошо известный в Англии как выдающийся ученый близко знавший Е.П. Блаватскую выразился о ней в таких слова "она была настоящим титаном в толпе смертных... Правда, она обладала лишь стихийными свойствам чем отличаются и все титаны, но когда кладутся новые основы, нужны именно такие размеры, когда же идет гигант, он не может не опрокидывать идолов на алтаре пигмеев". В этих сильных словах выражена вся история отношения современников к Е.П. Блаватской. Она была для них явлением непонятным, более того, тревожным, потому что ее учения о невидимых мирах и ее стремительные, часто беспощадные нападения на твердыни материалистической науки, царившей в ее время неограничен но над умами, должны были вызывать большое раздражение против нее.
Этим же объясняется и то обстоятельство, что несмотря на все признаки глубоко искренней, настежь раскрытой и безумно-смелой натуры, совершенно несовместимые с какими-либо хитростями и кривыми путями, — для современников Е.П. легче было повторить каждую пущенную против нее клевету, чем допустить, что она действительно обладала необычайными силами.
Нам, живущим почти через полвека и глядящим на нее уже до некоторой степени в исторической перспективе, не трудно разобрать всю несостоятельность возводившихся на нее обвинений тогдашних представителей науки в лице О-ва Психических Исследований. Теперь многие из ее положений, казавшиеся дерзко-подрывающим науку, и ни на чем не основанными стали уже достоянием той же науки.
Но нам важно понять ее истинные свойства и ее истинную роль связи с тем историческим моментом, в котором она жила и действовала. Она выступала с проповедью духовности, со своим крестовым походом против заполонившего умы материализма в 70-х и 80-х годах, когда позитивная наука была своем апогее, когда материалистическое вероисповедание и отрицание религиозного начала были признаками умственной зрелости, когда провозглашался разумный эгоизм как критерий поведения, непосредственная полезность ставилась выше всего.
В такое время смело поднято знамя высокого идеализма, проникнутого религиозным сознанием должно было казаться действительно безумием. И если смотреть с обыденной точки зрения, может казаться, что Елена Петровна появилась на сцене жизни несвоевременно и словно только для того, чтоб увеличить собой ряды мучеников за опередившие свой век идеи.
Но именно мы, теософы, обязанные ей безграничным расширение наших духовных горизонтов, получившие от нее ключ к раскрытию невидимых пружин эволюционного процесса, мы должны понимать, что подвиг ее жизни был необходим и что она оказала могучее влияние на современный мир мысли, ускорив переход от эгоистического сознания, раздробляющего единство человеческих интересов на мириады личных интересов, партийных, классовых, политических, экономических и иных интересов, к высшему религиозному сознанию, которое должно объединить все народы в единую человеческую семью.
Эпоха, в которую появилась Е.П Блаватская, предшествовала важному перелому: западно-европейская культура имела целью развить человеческий интеллект до совершенства, и цель эта подходила в исходе прошлого века к концу. Но в такие эпохи, когда одна ступень сознания уже пройдена и наступает очередь для высшей ступени, является большая опасность, что люди привыкшие к определенным линиям мысли, закристаллизуются в них, не смогут освободиться из-под их власти и не будут в состоянии pacкрыться для новых идей.
Такая опасность грозила и блестящей европейской цивилизации: люди сделали из нее кумира, и все свои силы, способности и стремления направили на внешние формы жизни. Благодаря этому духовные потребности замирали все более, а культура внутренняя и чувство долга были в таком пренебрежении, что, хотя к концу 19-го века Европа и представляла из ce6я сплошное чудо техники и по праву могла гордиться небывалым развитием науки, она в то же время проявляла и все признаки духовного оскудения, которое вызвало несомненное понижение нравственного уровня всех сторон жизни. Чтобы выступить в такое время с проповедью высокого идеализма как выступила Е.П., для этого требовалась большая сила духа, большая смелость, великий энтузиазм души и, прежде всего, непоколебимая вера в истину провозглашаемых идей.
Но для того времени даже и такой силы было недостаточно. Материализм проник так глубоко в сознание людей, что одной проповедью — как бы гениальна она ни была — невозможно было расшатать его.
Для этого было необходимо наглядно доказать реальность невидимых миров. Такую попытку сделал спиритизм. Но он не был в состоянии объяснить свои поразительные феномены научными теориями что, при тогдашнем настроена умов, было необходимо; поэтому он не получил санкции ученых и не мог вызвать решительного перелома в общественном сознании.
Нужно было поразить мир фактами совершенно нового порядка и в то же время перебросить мост oт научного позитивизма в область духа и доказать взаимодействие между невидимыми мирами и земными деятельностями людей. Выполнить такую задачу могла только личность, сама обладавшая такими психическими силами, которые бы наглядно доказывали наличность невидимых сил.
Психиков, ясновидящих, опытно убежденных в том, что эти миры существуют, было немало во все времена; но их считали за больных людей, их астральное зрение принималось за галлюцинацию, a oни сами не могли разумно обосновать свои видения и потому не влияли на сознание окружающих. Для такого влияния было необходимо, чтобы сам ясновидящий обладал знаниями, достаточными для разумного объяснения явлений высшего порядка. Таким соединением сверхнормальных психических сил с знаниями высшего порядка и внутренней уверенностью обладала Елена Петровна.
Она ясно понимала, в чем ее задача: выступить с открытым забралом перед целой армией враждебно настроенных позитивистов всех оттенков, с невероятной смелостью бросить вызов ученым всего мира, не идти ни на какие компромиссы с господствующим мнением и при этом сознавать, что она одинока, что миссия ее непопулярна, что вся сила и все симпатии на стороне ее врагов, — вот, на что шла Е.П. совершенно сознательно Из многих вырывавшихся у нее слов несомненно, что она видела всю трудность своего положения и ожидала, что на нее посыплются не успехи и триумфы, а стрелы и каменья из вражеского лагеря.
Совсем не считаться с ней было уже невозможно. Не говоря уже о яркости всего ее облика, производившего огромное впечатление, она жила и действовала в трех частях мира совершенно открыто принимала у себя всех желающих ее видеть и была лично известна множеству людей всех национальностей и профессий. Она была у всех на виду; много любопытных и недоброжелательных глаз было устремлено на нее, и ни один промах, ни одна вспышка ее бурной и пламенной натуры не проходили незамеченными. Современники называли ее "сфинксом". И в самом деле, трудно представить себе соединение более противоречивых свойств, более несовместимых сочетаний. Европейская психологическая наука с ее законом наследственности должна была стать в тупик перед таким явлением.
Откуда в этом изнеженном болезненном теле русской женщины могла появиться такая могучая сила сопротивления, такие невероятные размеры терпения и выносливости и такая способность сосредоточиться на одной мысли, которой мог бы позавидовать любой индусский браман? Все знавшие ее упоминают о ее необыкновенной способности собирать все свое внимание в одном фокусе с такой энергией, что все остальное переставало существовать для нее. Это свойство восточного мозга, в особенности индусского, который из поколения в поколение тренировался в упорном сосредоточении.
Каким образом такая же тренировка могла появиться у русской женщины, крайне несдержанной и эмоциональной?
И чем объяснить, что она, обучавшаяся "домашними средствами" во времена крепостного права, могла писать такие книги, как Тайная Доктрина, в которой соединено столько вековой мудрости и столько необычайных знаний, что ученые приходят в недоумение, как мог один и тот же мозг вместить такое необъятное поле разнообразных сведений?
Европейская психология не в состоянии ответить на эти вопросы, и все эти необычайные свойства Е.П. остались бы для нас неразрешимой загадкой, если бы не эзотерические учения древней мудрости, которые она принесла современному Западу как дар от Древнего Востока.
Попробуем же осветить личность Елены Петровны, ее деятельность и ее мировую задачу с точки зрения этих учений. Но прежде всего посмотрим, что эти учения принесли нам и вызваны ли они были внутренней потребностью нашего времени?
Несмотря на всю видимую высоту, до которой достигло европейское просвещение, все чуткие люди чувствуют, какая сильная волна разочарования, общего неудовлетворения и искания новых начал пронеслась над нашей жизнью. И это естественно: человек глубже и шире своего земного разума, он не может удовлетвориться одними внешними формами, его душа требует правды и внутренней красоты, а на самом деле жизнь европейца — сплошное противоречие между тем, что он считает прекрасным, и тем, что он делает, между тем, чему его учит религиозная мораль, и тем, чего от него требует его эгоистическая культура.
Вся европейская жизнь требует перестройки, а внешнему строительству должно предшествовать внутреннее преображение. А такое преображение требует веры, энтузиазма, цельности настроения.
Религиозные идеи, выросшие на европейской почве, оказались бессильны, потому что они оторвались от жизни и стали во враждебные отношения с наукой. Необходим был приток новой духовной энергии. Такой духовной энергией проникнуты эзотерические учения древних Посвященных. Раскрыть их впервые перед миром выпало на долю Е.П. Блаватской.
Учения эти развертывают перед нами весь процесс эволюции человека: как развивался его физический организм; как постепенно раскрывалась его духовная природа и как совершается его медленное, но неизбежное восхождение к совершенству, к богочеловечеству, на трудно вообразимую для нашего настоящего сознания высоту.
Вдумываясь в этот процесс не с отвлеченной точки зрения, а в его действенном, творческом, жизненном смысле, мы убеждаемся, что эволюция возможна только при условии многочисленных существований человека на земле.
Если это допустить, тогда перед нами раскроется огромное прошлое, на протяжении которого медленно и постепенно созидался наш организм, под влиянием многообразных воздействий внешнего мира создавались один за другим наши органы чувств и рядом — пробуждались наши психические силы и возникали внутренние деятельности нашего душевного мира.
Миллионы лет тому назад мы были совсем не то, что мы теперь, и 2000 лет назад мы также были иными, и точно так же будем мы иными по прошествии новых двух тысяч лет, а тем более через миллионы лет...
То сознание и свойства тех проводников, посредством которых человек настоящего времени проявляет себя, есть только небольшая часть, отрезок, как бы живой сегмент чего-то очень большого, развивающегося на протяжении всей нашей Вселенной, и это что-то и есть та бессмертная индивидуальность, тот "истинный человек", который не умирает и не умрет никогда.
Сознание это повышает до неизмеримых размеров ценность человека, а ценность эта служит гарантией, что нет и не может быть ничего случайного и бесцельного в нашей жизни, что рядом с законами физической эволюции должны существовать такие же незыблемые законы духовной эволюции, по которым человеческая душа могла бы совершенствоваться; развивать все новые свойства, подниматься со ступени на ступень, приближаясь медленно, но неизбежно к совершенству.
Отсюда — необходимость такого же разумного плана и для духовного развития человечества, какое мы улавливаем в эволюции физических форм. Эзотерические учения Посвященных раскрывают перед нами общие очертания этого плана: они дают нам проникнуть до самого начала человеческого поприща на земле, они раскрывают перед нами последовательное возникновение первых человеческих рас, которые появились в последовательные периоды земной эволюции одна за другой и, путем медленного приспособления к условиям нашей планеты, развивали тот организм, которым мы пользуемся в настоящее время, воплощаясь на земле. Так же постепенно раскрывалась и сложная суть нашего духа. В той сути заложены все возможности будущего божественного совершенства человека, но в скрытом виде в этой незримой точке семени, заключающей в себе идеальную схему, по которой развивается вся жизнь дуба. Так же закономерно развиваются и силы нашего духа.
Не останавливаясь на эзотеических учениях о первых четырех человеческих расах, что было бы и невозможно в краткой статье, попробуем взглянуть на нашу арийскую расу, пятую по счету, при том освещении, которое Теософия вносит в исторический процесс. С этой точки зрения, все подразделения арийцев на различные народности, на разные цивилизации и верования, все с виду как бы противоречивые интересы этих народностей, сливаются в одно стройное единство, которое направляет человеческое творчество к одной цели, выполняет один и тот же разумный план.
В этом плане можно ясно различать постепенную смену различных ступеней сознания, совершенно аналогичного со ступенями сознания нормально развивающегося единичного человека. Порядок, в котором эти ступени следуют одна за другой, соответствуют человеческим возрастам, и это не может быть иначе, раз мы признаем за человечеством единство и знаем, что каждая душа человека содержит в себе всю его полноту в зачатке.
Но "сознание" следует понимать при этом в самом широком смысле, включая сюда и рассудок, и отвлеченный разум, и нравственное сознание, которое проявляется через сердце, совесть и волю. Когда мы наблюдаем развитие отдельного человека, мы знаем, что в детстве представления его неопределенны, совесть говорит неясно, воля совсем еще не развита. Мы знаем, что в юношеском возрасте ярче всего расцветает критикующий разум и самоутверждение; в зрелом возрасте развивается нравственное сознание и воля, а под конец жизни — если только она не прошла для человека даром — весь опыт обобщается, и человек проявляет терпимость и сочувствие ко всему живому.
Тот же путь проходит и все человечество, и то, что мы называем его культурами, служит для проявления стоящей на очереди ступени сознания. Народы, в которых свойства этой новой ступени выражаются наиболее ясно и полно, становятся во главе исторического процесса и играют руководящую мировую роль.
Самая древняя культура арийской расы, индусская, отличается характером созерцательным, сознание древних индусов сливалось в смутных космических мечтах с разлитым во Вселенной божественным началом. Эту ступень неясного космического сознания можно с полным основанием сравнить с младенческим периодом человечества. Две следующие древние культуры арийцев, персидская и египетская, обладали всеми чертами детства и ранней юности человека. В первой из них уже появляется дуализм, идея добра и зла, потребность победить злое начало, бороться, действовать; мечтательность древних индусов переходит в тягу к земному. Третья культура дает начало всем наукам древности, возникает астрология, алхимия, математика, механика. Три первые культуры имеют общие черты: добровольное подчинение духовному авторитету, единство науки и религии, взаимодействие земного мира и миров невидимых, отсутствие самостоятельности, слабо развитая индивидуальность.
Звеном, соединяющим первые ступени сознания с новой эрой, являются древние семиты, которые впервые вносят в мир ясно выраженное личное начало. Следующая ступень, которую можно называть цветущей молодостью человечества, блистательно выражена древними греко-латинскими народностями. Это — эпоха могучего искусства, когда вся свежесть и весь энтузиазм молодых сил человечества воплощался в земном творчестве. Греческий культ красоты, титаническая борьба с богами, в которой сквозит возникающее дерзновение личной воли, а позднее — развитие гражданского права у древних римлян, имевшее задачей ограждение личности в новых условиях государственной жизни, — все это поднимает, подчеркивает и формирует личное начало, подготовляя народы к христианской эре.
Задача христианской эры, выполненная западно-европейскими народами, состояла в том, чтобы перенести центр тяжести сознания на личность, на ее индивидуальное развитие. От широкого, но неопределенного сознания, обнимавшего все "великое целое", которым арийские народы обладали на заре своей жизни, сознание переходит, все более суживаясь, — к ясности, к острому анализу, к точным научным методам, и главной задачей становится проведение всего духовного богатства человечества через материальную культуру. Все внимание европейских народов обращается исключительно на одно земное, на технику, промышленность; наступает век машин, все духовное погружается глубоко в физическое.
Разрыв науки и религии, формы и жизни, земного и потустороннего совершается окончательно, Человечество вступает в зрелый возраст. Какие же новые задачи ожидают его? Какова будет та новая ступень сознания, на которую оно готовится перейти?
Европейская культура исполнила в совершенстве свою роль: развить аналитический разум, утончить нервную систему, выработать самостоятельность, обогатить жизнь человеческую великими открытиями и важными завоеваниями в области природы. Без этой подготовки движение человечества вперед было бы невозможно и без кипучего разнообразия западно-европейской земной деятельности, без всех ее испытаний и потрясений мы еще не скоро достигли бы той жизни.
И все же, если прежнее направление западного творчества продлится долее, чем то необходимо для целей раскрытия сложного человеческого сознания, если будут попытки задержать движение жизни на прежнем уровне, — та же культура, которая так много послужила развитию, станет его тормозом.
Человеческая жизнь то же, что поток: он должен стремиться вперед свободно, а если его искусственно задержать, неизбежно образуется застой и начнется разложение.
Передовая волна человечества, которая всегда опережает сознание остальных, чувствует это очень определенно, и мы видим новые веяния повсюду: в литературе, в драме, в науке и искусстве, а главное — в тревожном искании новых начал жизни.
Эта тревога — вестник новой ступени сознания, которая идет на смену отживающей материалистической культуре. Признаком этой новой ступени будет сверхличное сознание, руководимое законом любви. В науку оно внесет учение о духе, в религию — свободу, в общественный строй — взаимопомощь и братство, в международные отношения — общее разоружение и сближение народов.
Таким образом, обыденное наше сознание, работающее по привычным для нас путям, не есть нечто конечное, а лишь временная форма сознания, способная перейти на высшую, более совершенную ступень сознания, дающую доступ к высшим планам жизни. И это —не мечта, которая обещается нам где-то в неведомых пространствах, а действительность, которая осуществится здесь на земле, и не в виде чуда или независящей от нас высшей благодати, а как естественный результат наших собственных усилий, как неотъемлемое право божественного происхождения нашей души.
Каким путем — по учениям древних Посвященных — человек может достигнуть совершенства, это излагается в учениях о сохранении энергии в мире духа, учениях, которые находят свое подтверждение и в современной науке.
В применении к человеку, к постепенному развитию его души, закон сохранения энергии выражается в учении о перевоплощении. Раз жизнь души не прекращается после смерти, она должна продолжаться по тем же законам, так как скачков в природе не бывает; а в силу того, что земной опыт для огромного большинства душ далеко еще не исчерпан, и все их привязанности сохранились и страсти еще не изжиты, то естественно, что эти души должны возвращаться на то же поле опыта, пока оно еще притягивает их.
Третий основной закон древней мудрости, также подтверждаемый наукой, закон причинности, утверждает, что каждое видимое явление имеет свою непроявленную причину. Закон этот распространяется на всю внутреннюю деятельность человека и вызывает чувство ответственности за все невидимые движения его души, за все его мысли и чувства, за его влияние на окружающую среду. Ясно понятый закон "кармы" раскрывает перед сознанием человека все скрытые пружины жизни и вызывает в нем совершенно новое отношение к своей деятельности. Человек, познавший закон кармы, уже соприкоснулся сознанием с мировой жизнью и последствием этого является потребность внести правду и порядок в свои отношения к миру.
Рядом с этими учениями этика Древнего Востока, перенесенная Е.П. в Европу, исходит вся из глубокого сознания единства жизни, и стремление к единству, братству и взаимопомощи ставится непременным условием, без которого невозможна добрая жизнь на земле.
Все, ведущее к единству, есть добро; все, ведущее к разъединению, есть зло; вот душа и основа этой этики.
Я привела в нескольких словах главные черты учения Древних Посвященных, которому Е.П. дала название Теософии, чтобы показать, до какой степени она отвечает главным духовным нуждам нашего времени. Мы исстрадались от вражды сословий, партий и народов; на знамени Теософии стоит Всеобщее Братство. Мы жаждем примирения между мыслью и сердцем, слияния идеала с действительностью: Теософия приносит нам религию-науку древнего Востока, в которой все стороны человеческой жизни представляют нечто цельное, неразрывно связанное единством религиозного сознания. Мы переросли наши психологические понятия, усложнившаяся душевная жизнь современного ,человечества требует новых методов внутренней культуры и новых приемов воспитания; и Теософия дает нам совершенно новую для европейского сознания психологию, опытно проверенную и строго обоснованную на законе эволюции духа.
Если же мы обратимся к самой Елене Петровне и попробуем осветить ее собственные загадочные свойства с точки зрения теософических учений, первое, что потребует уяснения, это — полное несоответствие ее физической оболочки и воплотившейся в эту оболочку души.
Все черты ее пламенного могучего духа, временами как бы готового разорвать эту оболочку (отсюда те страшные вспышки гнева, которые приводили в недоумение ее окружающих и без которых ее организм, вероятно, не выдержал бы напора внутренней энергии), все черты этого духа, совершенно не приспособленного к европейским формам жизни и питавшего к ним настоящее отвращение, с такими яркими чертами восточного гения, как способность к объединяющему синтезу и к глубокому сосредоточению, и с такой совершенно несвойственной европейскому характеру железной выносливостью и непобедимым терпением в тех случаях, когда дело касалось не ее лично, а принятого на себя подвига, все эти противоречивые черты представляются необъяснимыми до тех пор, пока их рассматриваешь, с точки зрения европейской психологии. Но если те же загадочные черты осветить с точки зрения перевоплощения, они перестают быть загадочными.
То же самое относится и к ее сверхнормальным психическим силам. В детстве и молодости они проявлялись хаотично, не поддавались контролю ее сознания, являлись как бы совершенно чуждыми и ненужными для тех условий, внешних и внутренних, в которых она воплотилась на этот раз. Ее физический организм не соответствовал размеру и богатству этих сил, он должен был стеснять и ограничивать их проявление. И только когда она прошла через правильную культуру восточной эзотерической школы, которая привела в гармонию и подчинила ее воле эти необычайные психические силы, — только тогда они оказались способными служить тем целям, которые Е.П. поставила перед собой.
Но даже при этом условии, физический организм Е.П. был постоянной помехой для деятельности ее духа, и мы знаем, что она была три раза приговариваема врачами к смерти, и они каждый раз считали ее выздоровление непонятным "чудом". Здесь же следует искать и причину так сильно смущавшего многих усиленного куренья Е.П.: ее физический организм был всегда под огромным давлением, и вследствие этого ее нервная система была в постоянном возбуждении, и табак играл для нее роль успокаивающего средства. При ее железной воле она не могла быть в рабстве у дурной привычки, если бы это была только дурная привычка.
На второй вопрос: почему такой мужественнй дух воплотился в теле женщины, ответ дает знакомство с порядком той последовательности, в которой раскрываются различные фазы духовной эволюции человека. Новая ступень сознания, которая следует за полным развитием рассудочного сознания, та ступень, на которую нас зовут все учения Теософии и которую можно определить как путь религиозного сознания и деятельного идеализма, — этот путь доступнее для женской души, более способной на самопожертвование и менее связанной путами материальных интересов. Этим объясняется и небывалое в прежние времена выступление современных женщин в роли вождей и руководителей духовных движения, имеющих мировое значение (во главе Теософии, аболюционизма, уравнения прав, во главе различных медицинских и научных реформ стояли женщины, не говоря уже о филантропических движениях).
Третий вопрос, который должен особенно сильно интересовать нас, русских: почему она была воплощена среди русского отсталого народа, несмотря на то, что по условиям того времени она могла свободно действовать и издавать свои книги только в передовой Англии?
И на эту загадку получается разумный ответ, если посмотреть на исторический процесс с точки зрения Теософии, эзотерические учения которой способны проникать во все внутренние пружины этого процесса. Новые духовные задачи выполняются не теми народами, которые уже обладают вполне созревшей культурой и играют руководящую роль. Даже самая физическая организация такого народа служит к тому препятствием: мозг и нервная система его представителей слишком определенно сложились по линиям укоренившегося народного сознания, чтобы быть подходящими для нового творчества; в особенности если это "новое" разбивает его вековые привычки. Поэтому новые духовные задачи предлагаются сравнительно молодому народу, способному к творчеству, но еще не связанному укоренившимися историческими традициями. Таким народом может стать русской народ, который, несмотря на свое 1000-летнее существование, все еще не выработал свое собственной определенной культуры, которая могла бы служить тормозом для творчества по совершенно новым линиям.
Возможно, что вся тяжелая школа самоотречения, через которую прошел русский народ, то задерживая собой вторжение в Европу азиатских варваров, то разыскивая естественные границы для своих открытых равнин и с напряжением всех сил поддерживая созидавшееся огромное государство, — возможно, что эта тяжелая школа вела к тому, чтобы подготовить Россию к великой духовной миссии.
Не в том ли ее призвание, чтобы соединить в одно целое духовное творчество современного Запада и древнего Востока, и взяв все наиболее ценное из этого объединенного творчества, осуществить дух истинного христианства на земле?
Само географическое положение России отвечает на этот вопрос утвердительно. И в душе русского народа такие черты, как отсутствие народного эгоизма и обособленности, наклонность к покаянию, стремление к общему и абсолютному, а не к частному и временному, жажда справедливости и искание Правды и Царствия Божьего на земле — все эти черты указывают на таящиеся в нем великие возможности: но выполнит ли он свое великое назначение или нет, это всецело зависит от нас самих, от того, куда направлены будут усилия всех живых клеток, из которых состоит организм народа.
Остается еще указать на те результаты миссии Е.П. Блаватской, которые уже успели обнаружиться. В России влияние Теософии еще не сказалось, но на Западе принесенные ею новые вдохновения оказали уже оживляющее влияние на религиозную жизнь Европы, особенно Англии. Они дали новый толчок искусству и направили науку на новый путь исследования в области психологии и сравнительного изучения религий. Но особенно результаты эти сказались в Индии: обнародование Еленой Петровной общего для всех многочисленных расколовшихся сект Индии единого эзотерического учения повело к религиозному объединению Индии и к ее духовному возрождению. В адресе, поднесенном индусами Елене Петровне во время ее последнего короткого пребывания в Индии, встречаются такие выражения: "Мы благодарим Вас за возрождение санскритской Литературы, за старания примирить религию с наукой, за пролитие света на потустороннюю судьбу человека, за соединение различных индусских каст в одно братское чувство, взаимной симпатии, за верную передачу арийской мудрости, которая подвергалась таким искажениям со стороны европейцев".
Определить, насколько теософические общества, имеющиеся в данное время во всех частях света, и обширная теософическая литература содействовали распространению религиозного сознания в мире и насаждению чувства братства, терпимости и стремления к единству, что составляет душу теософических учений, — этого учесть в настоящее время, конечно, невозможно. Такой учет — дело далекого будущего. Но и за то, что уже поддается оценке, мы должны быть глубоко благодарны той великой душе, которая принесла миру светлые учения, раскрывшие перед нами столько окон в великий простор Вселенной, расширившие наше понятие о существе человека почти до беспредельности и утвердившие на такой незыблемой скале нашу уверенность в его божественном происхождении.
