DOI: 10.15372/PS20210107
Соколов Владислав Георгиевич,
Новая система познания
в науке
и в философии космизма
Работа посвящена кардинальным аспектам космизма, или космического мышления, начавшего формироваться в конце XIX – начале XX в. и продолжающего развиваться в наши дни. В частности, раскрыта актуальная проблема осмысления двух основных способов познания — эмпирического научного и метанаучного (постижение человеком объектов и явлений посредством своего внутреннего, духовного, пространства), процесс синтеза которых представлен в трудах русских учёных и философов-космистов. Этот синтез представляет собой новую систему познания, выступившую предметом исследования работы и позволяющую осмыслить какое-либо явление или процесс наиболее целостно и глубоко. Такое осмысление особенно актуально, ибо перед наукой стоит ряд важнейших проблем, которые не имеют объяснения с точки зрения традиционных, устаревших подходов. Актуальность осмысления двух вышеназванных способов познания обусловлена необходимостью дальнейшего качественного развития науки, которое связано с более глубоким постижением разных состояний материи окружающей реальности. Одна сторона этой реальности постигается эмпирическим, другая — внеэмпирическим, интуитивным, сверхчувственным путём, или метанаучным способом. Эти две стороны заключены и в самом человеке, что обуславливает неизбежность естественного проявления в нём двух соответствующих способов познания. Именно с развитием внутренней культуры человека, его духа, связана эффективность многостороннего процесса познания, расширение его горизонтов. Культура, или процесс развития духа человека, есть главное условие метанаучного познания, а также его плодотворного синтеза с эмпирической наукой.
Ключевые слова: космическое мышление; космизм; новая система познания; эмпирическая наука; метанаучный способ; интуиция; материя; дух; Живая Этика; культура.
Sokolov Vladislav Georgievich,
A NEW SYSTEM OF KNOWLEDGE IN THE SCIENCE
AND PHILOSOPHY OF COSMISM
The work is devoted to important aspects of the cardinal phenomenon of scientific and philosophical thought, with other words cosmism, or cosmic thinking, which began to form in the late XIX – early XX centuries and continues to develop today. The work reveals the actual problem of understanding two main ways of knowledge — empirical scientific and metascientific (the comprehension of objects and phenomena by a person through his inner, spiritual, space), the synthesis of which is presented in the works of Russian scientists and cosmist philosophers. This synthesis is a new system of knowledge, which is the subject of research and allows us to understand a phenomenon or process in the most complete and deep way. This understanding is particularly relevant, because science faces a number of major problems that cannot be explained in terms of traditional, outdated approaches. The relevance of comprehending the two above-mentioned means of cognition is due to the need for further qualitative development of science, which is associated with a deeper understanding of different states of substance of the surrounding reality. One side of this reality is grasped empirically, the other side is grasped non-empirically, intuitively, supersensibly, or in a metascientific way. These two sides are also enclosed in the person himself, which makes it inevitable that the two corresponding ways of knowledge will naturally manifest in him. Namely with the development of the internal culture of man, his spirit, the effectiveness of a multifaceted cognitive process, expanding his horizons is bound. Culture, or the process of development of the human spirit, is the main condition for metascientific cognition, as well as its fruitful synthesis with empirical science.
Keywords: cosmic thinking; cosmism; new system of knowledge; empirical science; metascientific method; intuition; matter; spirit; Living Ethics; culture.
Многие процессы в науке, которые происходят в наши дни и которые побуждают искать принципиально новые мировоззренческие подходы к решению тех или иных задач, в том числе практических, тесно связаны с таким кардинальным явлением в Новейшей истории России, как космическое мышление, или космизм. Известно, что перед наукой стоит целый ряд проблем, пока не имеющих объяснения с точки зрения традиционных подходов. Например, проблема многомерности материи, которая относится не только ко Вселенной, но и к человеку-микрокосму и уже давно обсуждается в научных кругах. Другой пример — известный факт влияния экспериментатора на результаты некоторых экспериментов, ввиду чего тот же эксперимент сложно в точности воспроизвести дважды; эта проблема находится в поле постижения тонкой структуры человека. Здесь и прояснение природы сознания последнего, постижение таких явлений, как предвидение и интуиция. В этом же ряду стоит интереснейший вопрос глубокой связи нравственного уровня человека и эффективности, синтетической целостности осуществляемого им познания. Наконец, в чём конкретно проявляется широко признанный постулат о единстве человека и Мироздания; в чём конкретный смысл самого понятия «микрокосмос»? Подобных проблем и вопросов очень много и очевидно, что их решение лежит в пространстве нового научного мышления, новых методологических подходов.
В связи с этим надо отметить, что в области космизма развивается более широкий и целостный подход к природе человека как микрокосма и его органичным связям с планетой, к самой материи и вообще Мирозданию как многомерной и одухотворённой системе, с которой человек тесно связан. Родиной космического мышления, или космизма, выступила Россия: именно в ней в конце XIX – начале XX в. произошло зарождение данного вида мышления, в ХХ в. продолжался процесс его формирования, причём, процесс крайне сложный. В конце ХХ – начале XXI в. космизм вышел на новый виток своего длительного развития, которое ещё будет продолжаться и в дальнейшем, ибо сознание и мышление требуют немалого времени для выхода на новый, качественный уровень. В плане сроков многое зависит от самого человека, его желания расширять горизонты своего знания и методов познания, и, что самое главное — от его стремления к самоусовершенствованию, к постоянному поднятию собственного культурного уровня. Выдающиеся русские учёные-космисты, философы, деятели искусства — В. С. Соловьёв, В. И. Вернадский, К. Э. Циолковский, А. Л. Чижевский, Е. И. Рерих, Н. К. Рерих, Н. А. Бердяев, П. А. Флоренский, С. Н. Булгаков, А. В. Сухово-Кобылин, Н. Г. Холодный, И. А. Ильин, А. Белый, А. А. Блок, А. Н. Скрябин, М. К. Чюрлёнис, члены художественной группы «Амаравелла» и многие другие, — которые приняли участие в процессе формирования основ космического мышления на важнейшем, начальном, его этапе, раскрывали новые грани познания сложной природы человека-микрокосма, включённого в целостную космическую структуру и имеющего многоаспектные связи с родной планетой, подводили к пониманию того, что материя многолика и её можно познавать как эмпирическим, так и внеэмпирическим путём. Под новыми гранями познания природы человека-микрокосма подразумеваются те идеи относительно последнего, которые сформировались в области космизма в начале XX века. Среди них, например, можно назвать такие: исследуя человека и окружающий его Космос необходимо учитывать существующую взаимосвязь между процессами во Вселенной и бытием человека; последний является не только частью Космоса, но и в определённой мере несёт в себе этот Космос; согласно концепции В. С. Соловьёва человек выступает субъектом и сотрудником космических сил, что также отразилось в понятии богочеловека, которое ввёл этот выдающийся философ; человек выступает как космическая структура и его сознание является в этом плане важнейшей эволюционной составляющей (см.: [27, с. 68–69]). Одним из значительных достижений мыслителей-космистов начала ХХ в. было осмысление в единстве феноменов видимого мира и того, что находится за его пределами, но ещё не познано, то есть, они как бы связывали различные пласты бытия, утверждая тем самым необходимость более углублённого постижения свойств материи. Как уже отмечалось, космическое мышление, или космизм, исторически относится к российской культуре; между тем в том же русле работали и некоторые высокие умы зарубежья, внёсшие свой важный вклад в становление данного вида мышления — К. Н. Фламмарион (например, см.: [21]), П. Тейяр де Шарден (например, см.: [18]), А. Эйнштейн, Ф. Д. Ю. Вудбридж и др.
В наши дни существуют два основных направления познания: первое — эмпирическое научное (часто именуемое просто «наука»), которое сложилось относительно не так давно, в XVII–XVIII веках, и которое основывается на эксперименте, наблюдении и на изучении преимущественно (если говорить в целом) материи трёхмерного мира, при этом обособляясь от связей с эволюционно более высокой космической реальностью, иерархически стоящей на более высокой ступени развития в сложной и многоуровневой системе Мироздания; второе — метанаучное направление, очень древнее, демонстрирующее метод познания через внутреннее, духовное, пространство человека и обуславливающее формирование более широких по сравнению с экспериментальной наукой взглядов на материю. Греческое слово «мета» имеет значение «сверх», то есть в данном контексте речь идёт о сверхнауке, о познании ином: с одной стороны — внутреннем, с другой — идущем как бы сверху, или свыше (здесь отображается его космический, в широком понимании, смысл, а также — соединение человека-микрокосма с Макрокосмом через пространство высшего, которое, в частности, человек несёт в своей духовной природе), интуитивном, что отличает его от экспериментального способа познания. (Подробнее о сути самого термина «метанаука», а также о синтезе эмпирического научного и метанаучного способов познания, ярко проявившемся в творчестве русских учёных и философов первой половины ХХ в. см. такие работы: [27]; [30]). В космическом мировоззрении Мироздание рассматривается как система иерархическая, и в этом плане можно сказать, что метанаучный способ познания имеет связь с эволюционно высокими космическими структурами, в отличие от эмпирической науки, которая в целом не принимала знания, полученные в метанаучном пространстве. Между тем, по своей природе эти два направления, вышедшие когда-то из одного источника — мифологического мышления, — взаимодополняют друг друга и не могут полноценно развиваться в отдельности; лишь в единстве, или синтезе, они наиболее полно способны представлять и будут в дальнейшем расширять само пространство знания. Итак, речь идёт об эмпирической и метанаучной сторонах такого целостного в своём потенциале явления, как наука. Какое бы из научных направлений мы не взяли, оно будет включать данные стороны. Процесс синтеза эмпирического научного и метанаучного способов познания неотъемлем от космического мышления, и сам этот синтез представляет собой новую систему познания, которая позволяет осмыслить какое-либо явление или процесс наиболее целостно и глубоко. Ибо в этом случае задействована многогранность познания; отсюда — цельность, глубина и многосторонность самих результатов такого постижения.
Помимо вышесказанного надо отметить, что для метанаучного способа познания также характерны: опора на интуицию, опережение тех сведений, которые добыты путём эксперимента; часто информация, полученная данным способом, имела пророческий характер. В этом контексте можно вспомнить такое широко известное явление, как познание сердцем, что напрямую относится к рассматриваемой теме. «Сердце, — писал видный русский философ Б. П. Вышеславцев, — есть тоже орган постижения, оно постигает многое, что недоступно интеллекту… <…> …Сердце есть орган познания, если мы берём познание во всей широте узрения и постижения, далеко выходящего за пределы научного познания» (цит. по: [6, с. 76]). Заметим, что о сердце как познающем органе говорилось и писалось на протяжении веков, мыслители разных времён (Макарий Великий, Григорий Палама, Блез Паскаль, Памфил Юркевич, Борис Вышеславцев, Елена Рерих и многие другие), так или иначе, выходили на эту проблему. Деятельность сердца как инструмента познания эффективна при его развитости, которая проявляется в том, что мы именуем сердечными качествами человека. По сути, речь идёт о культуре. Сам же синтез постижения сердцем и интеллектуального познания даст лучшие следствия и станет основой для наиболее целостного осмысления мира и законов его эволюции.
Известный английский философ и социолог Г. Спенсер справедливо считал, что с помощью опыта и рационального познания невозможно постичь всё бытие, в котором существует реальность, постигаемая внеопытным путём. И опытный, и иной способ познания не противоречат друг другу, но постигают разные стороны окружающей сложной реальности, что соответствует её разнородному составу, доступному как для эмпирического постижения, так и недоступному для опытной сферы. В философской системе Живой Этики особенно подчёркивается неплодотворность, а также опасность тех заблуждений, которые возникли из-за отделения «того, что существует тысячелетия, от того, что создалось столетиями» [5, с. 178]. Окружающая человека реальность очень многопланова, но в целом едина; соответственно, её познание так же многопланово, так же сложно, как и внутренний мир самого познающего.
Синтез эмпирической науки и метанауки, проявившийся в трудах видных мыслителей начала ХХ в., также выступает в качестве новой системы познания вышеупомянутого многотомного философского труда Живой Этики, над которым в первой половине ХХ в. долгие годы работала крупный философ и учёный Елена Ивановна Рерих. Е. И. Рерих обладала широкими познаниями во многих научных областях; эти познания характеризовались высоким уровнем синтеза, что позволяло ей глубоко разбираться в тех или иных сферах знания (см.: [13]). Одним из ярких свидетельств этого была та роль, которую играла эта выдающаяся русская женщина в работе Гималайского научного института, о котором будет кратко сказано ниже. Философская система Живой Этики, содержащая новую систему познания, занимает ключевое место в процессе зарождения и развития нового космического мышления (что происходило в пространстве научного миропонимания). Надо подчеркнуть, что в космическом мировоззрении этическое преображение жизни занимает важнейшее место. Методология Живой Этики и, в частности, такая важнейшая её особенность, как принцип двойственности, позволяет глубинно осмыслить ту разноплановую, но единую в своей сущности космическую реальность, с которой тесно связаны два основных гносеологических направления. Явление двойственности пронизывает все планы и процессы Мироздания, а также все его энергетические структуры, включая самого человека. Одним из основных выразителей принципа двойственности выступает двуединое явление дух–материя, ведущее к более широкому осмыслению материи, различных её состояний, а значит — и к пониманию двух сторон единой реальности: постигаемой эмпирическим и внеэмпирическим, интуитивным, сверхчувственным путём, или метанаучным способом. Эта реальность, две её стороны, заключены и в самом человеке, что обуславливает неизбежность естественного проявления в нём двух вышеназванных способов познания.
Надо отметить, что в Гималайском институте научных исследований «Урусвати» (основан Н. К. Рерихом и Е. И. Рерих в 1928 году и начал свою работу в предгорьях Гималаев Северо-Западной Индии), развивавшем широкое международное сотрудничество с научными учреждениями Индии, Америки, Европы, Рерихами изначально была заложена и получила развитие методология новой системы познания, представленная синтезом эмпирической науки и метанауки, в результате чего древние духовные знания находили подтверждение на практике. Например, одним из таких подтверждений выступают разработки в области тибетской медицины, обладающей огромным потенциалом в излечении различных заболеваний, с некоторыми из которых не в силах справиться даже медицина XXI в. Теория же тибетского подхода базируется на древнем, целостном и очень глубоком представлении о природе человека, его тонкой внутренней структуре. Общий свод таких представлений реализовывался в медицинской практике знатоков тибетских способов лечения, практике, имевшей положительные результаты. Надо отметить, что данный Гималайский институт, директором которого был выдающийся востоковед, лингвист и филолог Ю. Н. Рерих, включал в круг своих контактов 250 институтов, университетов, музеев, научных обществ. Среди имён, связанных с Гималайским Институтом, можно назвать лауреатов Нобелевской премии: А. Эйнштейна, Р. Э. Милликена, Л. де Бройля, а также других видных деятелей науки и искусства, таких как Н. И. Вавилов, С. И. Метальников, Ч. Р. Ланман, С. А. Гедин, Дж. Ч. Бош, Ч. Раман, Р. Тагор, Р. Чаттерджи, Ш. Р. Кашьяп, Б. Е. Рид и многие другие (см.: [12]; [11]; [29]; [32]).
Важно подчеркнуть, что существует созвучие идей таких выдающихся носителей нового космического мышления, как В. И. Вернадский, К. Э. Циолковский, А. Л. Чижевский и П. А. Флоренский с философской системой Живой Этики, и этот факт подробно рассмотрен в исследовании выдающегося российского учёного и философа-космиста современности Л. В. Шапошниковой (см.: [26]). Это созвучие является важным обстоятельством в деле изучения космизма, ибо, как отмечает учёный, «Живая Этика как философия космической реальности заключает в себе систему познания нового космического мышления» [27, с. 80]. Л. В. Шапошникова обосновывает, что «впервые в пространстве традиционной науки ими [В. И. Вернадским, К. Э. Циолковским, А. Л. Чижевским, П. А. Флоренским. — В. С.] была поставлена проблема синтеза науки и метанауки в рамках новой системы познания» [26, с. 917].
О необходимости пристального внимания к иному способу познания свидетельствуют выводы известного представителя постпозитивистской философии науки П. Фейерабенда, который писал, что «наука всегда обогащалась за счёт вненаучных методов и результатов, в то время как процессы, в которых нередко видели существенную сторону науки, тихо отмирали и забывались» [20, с. 517]. Данному выводу созвучны умозаключения Л. В. Шапошниковой, которая отмечает следующее: если исследовать взаимодействие эмпирического научного и вненаучного (метанаучного) способов познания, можно обнаружить, что большинство научных открытий, которые изменили представления о космосе и человеке, совершено на основе именно вненаучных озарений и идей (см.: [30, с. 34–35]). И далее учёный замечает, что «сближение научного и вненаучного методов есть действительная революция, ещё один существенный шаг в познании Мироздания, без которого было бы невозможным дальнейшее развитие и науки, и самой новой системы познания» [30, с. 35].
Ряд важных для данного исследования заключений относительно двух способов познания содержится в одной из работ крупного философа, специалиста в области теории познания, академика РАН В. А. Лекторского. Так, учёный отмечает, что представители различных позитивистских школ выдвигали критерии, которые помогли бы в деле отделения научного знания от вненаучного, однако, это закончилось безуспешно, так как «граница между научным и вненаучным знанием оказалась достаточно размытой» [7, с. 83]. В целом данная работа подводит к следующим выводам: признание деления познания на научное и вненаучное, как раз и навсегда свершившийся факт, не имеет никаких оснований ввиду их взаимопроникновения, взаимодействия и изменчивости.
«Научное мышление — один из способов познания реальности, существующий наряду с другими и в принципе не могущий вытеснить эти другие. Но разные способы мышления не просто сосуществуют, а взаимодействуют друг с другом, ведут постоянный диалог… и меняются в результате этого диалога. Поэтому сама граница между научными и вненаучными формами мышления является гибкой, скользящей, исторически изменчивой. Наше представление о науке и научности исторически условно, оно меняется и будет меняться… В современной ситуации, в условиях трансформации технологической цивилизации весьма плодотворным является взаимодействие науки с другими познавательными традициями» [7, с. 97–98].
Одним из примеров такого взаимодействия может служить объяснение с позиций современной физики некоторых мест, зафиксированных в Ведах, где утверждается, что существует первичная праматерия, из которой всё рождается и в которую возвращается всё, что было рождено. Известный физик А. Е. Акимов отмечал:
«…Ныне в научной концепции вакуума этот постулат обретает вполне осмысленное понимание. <…> …В вакууме наблюдаются явления самозарождения вещества. <…> Среда, из которой рождается ВСЁ и в которую ВСЁ возвращается, существует. <…> При таком подходе математически моделируется представление о мире как о системе, состоящей из семи уровней реальности», которое можно найти в ведических источниках [1, с. 8–9].
Вот эти семь уровней реальности: твердое тело, жидкость, газ, плазма (элементарные частицы) — это изучает объективная физика; затем идёт пограничный, пятый, уровень — физический вакуум, который порождает элементарные частицы, или плазму, из которых формируются атомы, молекулы, материя в трёх агрегатных состояниях и далее — первичный вакуум (первичные торсионные поля) и Абсолютное Ничто (состояние материи) — субъективная физика [1, с. 9–10]. Ведущие российские астрофизики академик РАН, проф. А. М. Черепащук и проф. А. Д. Чернин в своём труде отмечают, что впервые мысль о том, что Вселенная могла родиться «из ничего», по типу того, как рождаются из вакуума элементарные частицы, была высказана известным астрофизиком, проф. П. И. Фоминым в 1970-х годах. «В моделях инфляции, — пишут далее учёные, — эта идея нашла второе рождение. При этом стали говорить уже не об одной Вселенной, а о множестве различных вселенных… Множественное рождение вселенных — это самая увлекательная из идей, рождённых гипотезой первичного вакуума» [23, с. 284].
Вместе с бурным ростом, который переживает наука на уровне открытий и выдвигаемых гипотез, нельзя не заметить в её пространстве серьёзные кризисные явления, связанные с отходом от таких необходимых и взаимосвязанных основ, как духовность (культура) и связанная с ней высокая цель, открытость (способность к вмещению) и т. п. Одна из причин подобных кризисных проявлений находится в русле искусственного разделения в познании, игнорирования необходимости взаимодополнения между эмпирическим научным и метанаучным способами познания. Такая проблема нашего времени, как кризисные явления в науке, например, широко освещается в работе Л. В. Стародубцевой «Башня науки или “падшая премудрость”», в которой автор обозначила следующие стороны данной проблемы: наряду с научным мировоззрением существуют иные пласты познания, которые наукой не могут быть убраны из внимания; «инонаучные способы миропонимания» во внутреннем мире человека занимают значительное место и играют свою важную роль в познании; «культ науки» порождает такое явление, как «ни-во-что-не-верие», которому сопутствуют «тотальный нигилизм», «бесконечные лабиринты деструктивного сомнения» [16, с. 310–311]; болезнь утраты высшего смысла; научное познание отворачивается от вопроса «зачем»; «…культура, вырастающая из “культа науки” представляет собою не что иное, как совершенную систему средств при полном отсутствии внутренней цели» [16, с. 311–312]; современная наука, будучи на внешнем уровне защищённой позициями рационализма и позитивизма, на внутреннем уровне — хрупка, беспомощна, но главное — лишена духовного наполнения, полая морально, полая «в самой своей сущности и сути» [16, с. 312] и другие стороны.
Философы и учёные космисты ещё в начале ХХ в. пересматривали узкоматериалистическое миропонимание, дополняли традиционные подходы экспериментального познания таким методом, как умозрительное действие, которое опиралось на интуицию, иными словами — метанаучным способом. Важнейшей характеристикой метанаучного метода является познавательная способность духа человека. К сожалению, в рамках эмпирического способа познания дух рассматривается не как объективная реальность, а сводится лишь к отдельным душевным состояниям. Отказ духу в праве на субстанциальность исходил со стороны позитивизма (это, конечно, помимо критики, исходившей от марксизма), представлявшего в ряде периодов своего развития особую крайность эмпиризма, отрицавшего умозрение и другие формы метанаучного познания. Надо отметить, что позитивизм, как целостное направление просуществовавший до середины ХХ века, разделил участь тех направлений познания, которые он сам же отрицал, так как его главные положения нельзя было проверить опытным путём. «Настал момент понять, — писал в первой половине ХХ в. крупный французский учёный и философ П. Тейяр де Шарден, — что удовлетворительное истолкование универсума, даже позитивистское, должно охватывать не только внешнюю, но и внутреннюю сторону вещей, не только материю, но и дух. Истинная физика та, которая когда-либо сумеет включить всестороннего человека в цельное представление о мире» [18, с. 40]. Путь к осмыслению «всестороннего человека», включённого в целостную систему Мироздания, оказался едва ли не самым тернистым и драматичным в истории мировой философской мысли и особенно — в XX веке.
Важный принцип единства эмпирического научного и метанаучного познания отмечал выдающийся учёный и мыслитель В. И. Вернадский:
«Интуиция, вдохновение — основа величайших научных открытий, в дальнейшем опирающихся и идущих строго логическим путём — не вызываются ни научной, ни логической мыслью, не связаны со словом и с понятием в своём генезисе. В этом основном явлении в истории научной мысли мы входим в область явлений, ещё наукой не захваченную, но мы не только не можем не считаться с ней, мы должны усилить к ней наше научное внимание» [2, с. 146].
В 1930-е годы в одном из писем В. И. Вернадский признаётся, сколь сильно его интересы занимали вопросы, «выходящие за пределы научной работы» [33, с. 163], которые он объединил общим названием — «Философские мысли натуралиста». Этим учёный как бы показал естественную, исходящую из самих глубин сложной природы человека, предрасположенность к всестороннему постижению окружающего мира, а также присущий этой его природе интерес к тому, что эмпирическая наука с её главным инструментом познания — экспериментом постичь не в состоянии.
Также надо отметить, что к такому явлению, как дух человека, В. И. Вернадский относился, как к познавательной силе, ибо учёный относил саму науку (в её широком смысле) к области духа, при этом справедливо считая, что наука в исторической перспективе качественно изменяется:
«Научное мировоззрение есть создание и выражение человеческого духа; наравне с ним проявлением той же работы служат религиозное мировоззрение, искусство, общественная и личная этика, социальная жизнь, философская мысль или созерцание. Подобно этим крупным отражениям человеческой личности, и научное мировоззрение меняется в разные эпохи у разных народов, имеет свои законы изменения и определённые ясные формы проявления» [3, с. 20].
И ещё:
«Научное размышление и наблюдение есть наиболее полное и ясное проявление моего духа, и в это время все его стороны напряжены, и в это время “сознание” бьёт самым сильным темпом…» [17, с. 151].
Учёный ставит в центр всех основных проявлений внутреннего развития человека именно дух, исходя из чего наука как мировоззрение, вид мышления не может оставаться в методологической неподвижности. Кроме того, В. И. Вернадский отмечал:
«Научное мировоззрение не есть научно истинное представление о Вселенной — его мы не имеем» [3, c. 56].
Учёный считал, что научное мировоззрение состоит не только из чисто научных истин, из воззрений, выведенных путём логики и исследования исторически принятого научной мыслью материала, но и из того, что к собственно науке было не принято относить. Речь идёт о различных вошедших извне концепциях религии, философии, жизни, искусства, которые были «обработаны научным методом» [3, с. 56]. В. И. Вернадский, как писала Л. В. Шапошникова в 2002 году, был «не только уникальным специалистом-естественником, но и интереснейшим философом, чьё философское наследие долго отрицалось в нашей стране, а сейчас только начинает разрабатываться. <…> Вернадский был одним из первых, кто понял несоответствие старой системы познания современному процессу развития науки и поставил в своих философских трудах проблему иных взглядов на систему познания. Он как бы снял антагонизм, существовавший ранее в пространстве “наука – не-наука”, и даровал равные права науке и другим способам познания, прекрасно понимая, что, если этого не сделать, это скажется самым роковым образом в первую очередь на самой науке» [30, с. 22–23].
О том, что дух человека обладает познавательными возможностями, писала и Л. В. Шапошникова, анализируя философскую систему Живой Этики и, в связи с этим, выводя наиболее важные из тех особенностей, которыми обладает дух человека и которые содержатся в системе познания данной философии (см.: [30, с. 48–49]). Эти познавательные возможности духа человека напрямую связаны с тем, что именуется метанаучным способом познания. Важно подчеркнуть, что данный вид познания неотъемлем от развития внутренней культуры человека (см.: [13]; [14]).
В данном контексте необходимо хотя бы кратко сказать о теории культуры Л. В. Шапошниковой. Основываясь на идеях космического мышления, на философской системе Живой Этики, а также на концепции культуры Н. К. Рериха, исходя из результатов собственной богатейшей исследовательской практики, используя синергетическую парадигму, Л. В. Шапошникова создала оригинальную теорию культуры как самоорганизующейся системы духа (например, см.: [28]; [31]). (С впервые проведённым исследованием основных концептуальных идей Л. В. Шапошниковой относительно культуры и их обоснованием как оригинальной теории, раскрывающей данное явление в русле идей космического мышления и содержащей в себе дальнейшее развитие положений концепции культуры Е. И. Рерих и Н. К. Рериха можно познакомиться в работе [13]). Здесь дух человека (микрокосма) имеет вполне конкретную энергетическую и тонкоматериальную природу, механизмы развития и важную роль в космической эволюции. Сама же космическая эволюция, как отмечает Л. В. Шапошникова,
«идёт от хаоса к порядку, от простого к сложному, от элементарной системы к Красоте. Красота как категория духа утончает материю жизни и энергетику человека. <…> Культура как таковая не существует без творчества, ибо именно творчество и есть та энергетическая сердцевина, без которой самоорганизующаяся система духа не может продвигаться от простого к сложному, от плотного состояния к утончённому» [30, с. 105].
Таким образом, творчество (разумеется, в высоком его понимании) выступает важнейшим элементом духовной самоорганизации человека. Культура, как подчёркивает Л. В. Шапошникова, связана с «более высоким состоянием материи, её измерением. Эта связь, идущая через внутренний мир человека, обусловливает истинное творчество в пространстве Культуры, то творчество, которое носит, вне всякого сомнения, эволюционный характер» [25, с. 41].
По существу дела, речь идёт о новом, более глубоком понимании природы человека. «Осознание роли человека в Космосе как носителя духа свидетельствует о совершенно новой парадигме и новых подходах к исследованию человека как такового. Отрицание двойственности внутреннего мира человека, превращение духа в “невещественное начало” и вытекающая отсюда утрата реальности космического человека — всё это привело ко многим крупным бедам в социальной и культурной жизни переломного ХХ века» [30, с. 51].
Обращаясь ко времени возникновения нового космического мышления, отметим, что по существу, русские учёные-космисты и философы Серебряного века, раскрывая новые грани изучения сложной природы человека, включённого в целостную космическую структуру, подводили к осознанию понятия двойственности, к возвращению человеку его же внутреннего мира [30, с. 44–45]. Л. В. Шапошникова отмечает, что в этом случае мы говорим «о существовании реальности эмпирической и внеэмпирической, или миров различных состояний материи, с которыми осознавший это обстоятельство человек входит в соприкосновение в своём внутреннем мире» [30, с. 45]. Данное соприкосновение связано, с одной стороны, с экспериментальным способом познания, а с другой — с умозрительным действием, где существует опора на интуицию (метанаучный способ), и где самым активным образом задействованы тонкие познавательные способности духа. Л. В. Шапошникова пишет о явлении двойственности как об одном из важнейших законов Космоса, без которого не происходит ни один процесс во Вселенной. В своих работах учёный глубоко раскрывает особенности этого закона (например, см.: [30, с. 41–49]).
Здесь надо сказать, что с точки зрения философии космизма дух человека рассматривается как главная составляющая сложной внутренней тонкой структуры человека (в плане данной структуры здесь имеется в виду, что наряду с сердцем, в его близком к духу понимании, с сознанием и т. д.). Уже в начале XX века одна из основных идей, сформировавшихся в сфере космизма, была связана с представлением о духе человека, как важнейшем явлении, «связывающих внутренний мир человека с глубинным Космосом» [27, с. 69].
В определённом смысле уже отмечалось, что в пространстве современной науки невозможно отмежевать исключительно эмпирическую составляющую от метанаучных идей, на что в своё время как раз и указывал В. И. Вернадский. Одно из самых кардинальных научных понятий — беспредельность, бесконечность Мироздания, эмпирически не доказана, но принята в широкий научный оборот, выступая важнейшей основой космологических концепций и разного рода теорий. Другой пример связан с инфляционной теорией, которая вышла из выдвинутой в 1965 г. гипотезы советского физика-теоретика Э. Б. Глинера и которая затем, в 1970-х и 1980-х гг., получила развитие в теоретической космологии. Инфляционная теория (инфляция — процесс первоначального, невообразимо ускоренного, занявшего крайне малый временной отрезок, расширения Вселенной из немыслимо малого размера пространства) со временем стала рассматриваться как парадигма (в середине 1990-х гг. — это уже был факт). Благодаря ей формировались новые подходы в физико-космологическом поле исследований, а также снимались некоторые проблемы классической космологии. Тем не менее, сама по себе инфляционная теория не может быть напрямую доказана эмпирически, во всяком случае в настоящую эпоху развития науки. Кроме того, как отмечает русский философ, проф. А. Н. Павленко, «подавляющее большинство собственно космологических фактов, предсказанных инфляционной парадигмой, проверить нельзя в принципе или, если несколько смягчить это утверждение, — в наше время и в обозримом будущем (!)» [10, с. 227]. В целом же современная космология в определённых своих аспектах, когда она имеет дело с осмыслением очень масштабных явлений и процессов (допускаемых как реальность), может опираться лишь на умозрительный опыт. Также ещё в 1990-е гг. на основе эпистемологической ситуации в космологии был сделан следующий вывод: в данной области знания, как и в физике, «наступил период, точнее, эпоха, когда теоретические разработки не только сильно опережают опытные исследования, но по некоторым направлениям опередили их навсегда…» [10, с. 226]. Само же знание человека о Вселенной, как очень точно заметил А. Н. Павленко, «намного опережает опыт и не может топтаться на месте в ожидании “эмпирического обоза”» [10, с. 229].
Также надо отметить и то, что целый ряд научных открытий теснейшим образом связан с информацией, полученной метанаучным путём. Например, открытие структуры бензольного кольца, или ядра (1865 г.), представлявшего собой молекулу бензола в виде шестиугольной фигуры, было совершено немецким химиком Фридрихом А. Кекуле благодаря ярким образам, пришедшим ему во сне (перед этим необычным событием он очень напряжённо и в течение длительного времени работал над интересовавшими его научными проблемами), что сам учёный описал спустя четверть века. Другой пример связан с умозрительной способностью В. И. Вернадского проникать в некоторые законы природы, при которой перед мысленным взором учёного возникала «общая схема химической жизни Земли, производимой энергией Солнца» [17, с. 151]. Интерес представляет и пример украинского археолога Б. Н. Мозолевского, подтверждённый другими участниками научной экспедиции. Перед тем, как начать раскопки кургана Толстая Могила (весна 1971 г., Днепропетровская обл., Украина), он заночевал на его вершине на обычной экспедиционной раскладушке, а утром рассказал о своём сне, согласно которому в данном кургане будет обнаружена уникальная находка. Через некоторое время археологические коллекции пополнились знаменитой высокохудожественной золотой скифской пекторалью и многими другими уникальными изделиями из данного металла. (См.: [4, с. 303–304]). Толстая Могила оказался скифским царским курганом, причём, богатейшим из известных; в нём было обнаружено не потревоженное захоронение молодой скифской царицы и малолетнего царевича. Вообще в археологической практике известно немало примеров роли интуиции в значимых научных открытиях. Так, известен яркий пример интуитивного предчувствования известного крымского археолога А. А. Щепинского, возглавлявшего с 1963 по 1983 г. постоянно действующую Северо-Крымскую экспедицию Института археологии АН УССР. Согласно неутешительному археологическому опыту, ещё в древности практически все курганы были опустошены грабителями. Однако экспедиционная работа оказалась плодотворной: за годы упорного труда удалось достать из-под земли богатый материал, относящийся к веку камня, эпохам меди, бронзы, железа. Но, даже несмотря на это, А. А. Щепинского не отпускало интуитивное чувство о ждущей его экспедицию главной находке: он пристально следил за раскопками одного из объектов, причём его не останавливала ни уже многодневная изнурительная работа, ни порой непростые погодные условия. Этим объектом пристального внимания учёного оказался курган Ногайчик, с древности располагавшийся в низовьях долины р. Салгир (около п. Червоное Нижнегорского района в Крыму). Интуиция всё же дала свои результаты: в кургане было обнаружено захоронение мирового значения. Специалисты относят Ногайчинское захоронение женщины к сарматским памятникам II–I вв. до н. э., причём, возможно, это была царица сарматов, на что указывали богатые, очень изящные украшения. (См.: [4, с. 303–309]).
История науки знает множество подобных примеров, которые ныне нуждаются в новом, более глубоком изучении. Кроме того, немало новых научных открытий и теоретических разработок выходят за рамки прежних научных представлений и в ряде случаев подтверждают то, что накоплено в метанаучном пространстве. Если говорить предельно кратко, то среди таковых, например, были: открытие американского профессора Дж. Р. Бьюканана (середина XIX в.), названное им психометрия; исследования другого американского профессора — Дж. Дрейпера (вторая половина XIX в.); запечатление ауры человека на фотоплёнке молодым естествоиспытателем С. Н. Рерихом (1924 г., Дарджилинг, Восточные Гималаи); открытие белорусского профессора Я. О. Наркевича-Йодко, получившее название «электрографии» (конец XIX века); изобретение советских учёных С. Д. Кирлиан и В. Х. Кирлиан, называющееся «газоразрядной фотографией по методу Кирлиан», и связанное с ним важнейшее открытие (1949 г.). (Несколько подробней об этих примерах см. в такой работе автора: [15]).
При расширении мировоззренческих позиций, выходе на новое, более глубокое, понимание самой материи, постижении разных её состояний, измерений в целостной системе Мироздания возникает важнейшая проблема, которая связана с этикой. Ведь человек — это процесс, в котором постоянно формируется определённое качество сознания, и это сознание бывает очень разным. Речь идёт об изначальной мотивации в достижении того или иного технического прорыва. Чем выше сознание, а значит и уровень внутренней культуры человека, тем более плодотворно и само сотрудничество, и применение новых технологий в освоении Космоса. Ибо поиск правильного ответа на вопрос «зачем?» задаёт нужный, эволюционно необходимый, вектор развития любой отрасли и любому виду кооперации. При этом и само познание будет более эффективным, формируя необходимый по качеству знаниевый ресурс для будущих поколений. Если же уровень сознания, а значит и культуры, окажется невысоким, то будут реализовываться соответствующие, негативные, сценарии. Итак, вопрос «зачем?» здесь кардинальный и культура — это тот камертон, которым выверяется правильность решения. В том числе и поэтому принципы космического мышления с мощным этическим подтекстом крайне важно развивать в наше время, когда, к сожалению, очень ярко проявляется дисбаланс между явлениями культуры и цивилизации. А ведь взаимоотношение в паре «культура – цивилизация», то есть, находятся ли они в гармоничном единстве или в разной степени удаляются друг от друга, доходя до того момента, когда цивилизация начинает противостоять культуре, является важнейшим показателем уровня общественного развития в ту или иную эпоху. В этом плане особенно показателен XX век, а также и наше время, когда цивилизация, полностью разъединившись с культурой (чего ранее в истории не было), принялась разрушать последнюю, черпая силы в человеческом невежестве. (Более подробно об этих сторонах взаимоотношения культуры и цивилизации см.: [31]).
В культуре сходятся все линии развития человека и общества, от культуры многое проистекает и многое зависит. В культуре скрыта великая причина любого из аспектов эволюционного продвижения; напротив, небрежение культурой очень дорого обходится человечеству и планете. Обретающие глобальные масштабы техногенные и природные катастрофы, многочисленные непрекращающиеся локальные вооруженные конфликты, всё более умножающиеся психические отклонения у людей, растущее количество бесчеловечных поступков, наконец, появление и прогрессирование новых, неведомых науке болезней, заставляют со всей серьёзностью обратиться к вопросу неотъемлемости эволюции планеты и человека от нравственного, культурного уровня последнего. Во все века разрушение (часто постепенное) происходило там, где культура на деле предавалась забвению.
Говоря о метанаучном способе познания, об интуиции и её роли во внутреннем мире учёного, необходимо в этом ключе сказать несколько слов о гениальном философе и крупном учёном К. Э. Циолковском. Внутренний мир этого мыслителя действительно поражает; он (как и научный гений учёного) особенно глубоко раскрыт в работах, прежде всего, самого Константина Эдуардовича (например, см.: [22]), его преданного ученика и выдающегося учёного А. Л. Чижевского (например, см.: [24]), в анализе его научно-философских идей, проведённом Л. В. Шапошниковой (см.: [26, с. 397–495]).
К. Э. Циолковский обладал рядом достоинств: высокими этическими качествами, развитой способностью к синтезу (это, например, относится к науке и философии), а также глубочайшей интуицией. Всё это обусловило развитие Константином Эдуардовичем интереснейших метанаучных идей, в том числе предвидений, а также прозрений в те области космической реальности, которые наблюдать физически он не имел возможности. В этом главную роль играло то особенное его единство с Мирозданием, которое учёный нёс в себе. Он глубоко чувствовал Космос, жил им и через него смотрел на мир и его феномены. К. Э. Циолковский был связан с Космосом «не только информацией, но и образами, которые он черпал в его глубинах и переносил в земную действительность. Придёт время, и эти космические картины, которые возникали в его воображении, будут подтверждены теми, кто проникнет в бездонные и беспредельные глубины Мироздания. Его космические зарисовки охватывали огромное пространство, начиная от картины Вселенной с её процессами творения и разрушения и кончая картиной, которую космонавт наблюдает из космической ракеты» [26, с. 450]. Другой пример связан с осмыслением самой материи. Хотя Циолковский называл себя материалистом, его понимание материи было намного шире и богаче в сравнении с распространённым в то время, так сказать, научным материализмом. Например, он приходил к выводу о существовании в Мироздании живых существ, состоящих из материи иного, утончённого, состояния. «…Существует бесчисленное множество иных космосов, иных существ, которых условно мы можем назвать нематериальными, или духами», — записывал в 1935 г. Циолковский. И далее замечал: «В сущности, духи разных бесконечностей все материальны» [22, с. 281]. Здесь ясно высказана мысль о существовании разных состояний материи. Причём, исходя из фразы учёного — «духи разных бесконечностей», градации утончения этой иной материи бесконечны. В целом же, то, что принято называть духом, и то, что именуется материей, — это всё лишь различные состояния (уровни эволюции) всё той же материи. В этом видно явное созвучие идей К. Э. Циолковского с философской системой Живой Этики (книги которой были написаны и изданы в 20-е – 30-е гг. ХХ в.), предоставляющей нам возможность осмыслить процесс «энергетического взаимодействия в рамках явления “дух–материя” в бесконечной цепи космической эволюции» [30, с. 46]; причём здесь дух и материя представляют собой целостность, названную в Живой Этике духо-материей. Как отмечала Е. И. Рерих, человек постоянно обращается к высоким или грубым видам (состояниям) всё той же материи. Идеи такого рода опережали своё время. В наши же дни обсуждение существования различных видов материи, а, соответственно, пространства разных измерений, в тех или иных космологических теориях стало общепринятым (например, см.: [23]; [19]; [8]; [10]). Заметно опережала своё время и мысль К. Э. Циолковского о «множестве иных космосов», иными словами, вселенных. Лишь через определённый период после времени Циолковского, во второй половине ХХ в., как отмечает физик-космолог О. О. Фейгин, «спор о реальности квантового мира перешёл в совершенно необычную плоскость обсуждения реальности одновременного существования множества различных Вселенных. …Эта идея сразу прижилась среди теоретиков. <…> Сейчас уже многие теоретики полагают, что когда-нибудь… возникнет новая наука о фундаментальной структуре Мироздания» [19, с. 195]. В этом ряду можно упомянуть и о том, что К. Э. Циолковский предсказал, причём очень чётко, что «первым звездоплавателем», технически открывшим человечеству путь в Космос, будет русский человек, и это свершится посредством русской космической ракеты. Здесь затронута лишь очень малая часть удивительных метанаучных прозрений К. Э. Циолковского, которые достойны отдельного исследования.
Говоря о космизме, необходимо отметить, что научно-практический прорыв человека в космическое пространство в середине ХХ века, которому предшествовала энергетика мысли и устремления не одного поколения выдающихся русских творцов, — это тоже один из аспектов нового космического мировоззрения. Ибо пробуждая свой дух к стремлению в беспредельность Вселенной, человек-микрокосмос и на внешнем уровне нашего многомерного бытия не может не осваивать Космос, выходя далеко за пределы планеты. Это тонкий и целостный по отношению к внутреннему миру человека процесс. Здесь необходимо учесть и то, что такое освоение Космоса имеет и обратное влияние — на мировоззренческом уровне, причём очень существенное. Известно, что постоянный рост астрономических знаний, обусловленный всё бόльшим количеством информации, которая добывается межпланетными космическими аппаратами, а также функционально различными телескопами, включая орбитальные, ставит перед наукой всё больше вопросов, в том числе космологического порядка, затрагивающие фундаментальные свойства наблюдаемой Вселенной. Решение подобных проблем зачастую граничит с расширением мировоззренческих позиций, с выходом на новое, более глубокое, понимание самой материи, постижением разных её состояний, измерений в целостной системе Мироздания.
Надо ещё раз подчеркнуть, что именно с развитием внутренней культуры человека, его духа, связана эффективность многопланового процесса познания, постоянное и неуклонное расширение его горизонтов; культура, или процесс развития духа человека, — есть главное условие самого метанаучного познания, а также — его плодотворного синтеза с эмпирической наукой. Такое явление, как одухотворённая наука и есть результат данного синтеза. Сам же смысл понятия «одухотворённая наука» имеет два главных аспекта: первый — это нравственные основы в науке, второй — связан с познавательными возможностями духа через внутренний мир человека, то есть с метанаучным познанием. История знает немало великих учёных и мыслителей, развитая духовная, или культурная, сторона жизни которых обуславливала их интуитивный, метанаучный, прорыв в сферу выдающихся научных открытий, предвидений, стройных философских концепций. Среди них: Пифагор и Платон, Конфуций и Ипатия, Альберт Великий и Роджер Бэкон, Л. да Винчи и Парацельс, Дж. Бруно и Я. Бёме, М. Кюри и В. И. Вернадский, К. Э. Циолковский и А. Л. Чижевский, В. С. Соловьёв и М. К. Чюрлёнис, Е. И. Рерих и Н. К. Рерих, Д. И. Менделеев и Д. Л. Андреев, И. А. Ефремов и многие другие.
К подобному выводу приходят и выдающиеся учёные, например, Л. В. Лесков, который был не только современным крупным физиком-космологом, но и философом, продолжавшим научно-философские традиции русского космизма. Так, Леонид Васильевич в главе «Культурно-интуитивная методология» своей книги «Неизвестная Вселенная» отмечал:
«Удачные интуитивные прозрения удавались В. И. Вернадскому, предвидевшему создание атомной энергетики, а также С. Лему, предсказавшему в своей книге “Сумма технологии” возникновение информационных сетей и феномен виртуальной реальности. Удача в подобных случаях приходит лишь к мыслителям высокой культуры, которые свободно ориентируются в духовных сокровищницах, накопленных человечеством за тысячелетия своей истории. <…> Заметим, что Вернадскому принадлежит не только оправдавшийся прогноз об использовании атомной энергии, но и очень интересная идея автотрофности, т. е. получения пищевой белковой массы непосредственно из неорганических материалов, причём с использованием энергии излучения Солнца. Решение этой задачи позволило бы навсегда снять проблему голода, которая до сих пор остаётся весьма острой во многих бедных странах» [9, с. 38].
Дальнейшее изучение природы метанауки, включающей источник знания, механизмы его обретения, сам инструмент познания, является одной из кардинальных задач. Знание, будучи главным фактором в космической эволюции, призвано всесторонне отображать сложную реальность Космоса, а, соответственно, процесс познания, демонстрируемый микрокосмом, должен быть таким же многогранным, как и природа человека, и природа самого познаваемого. Знание, в его высоком понимании, было и остаётся нашим важнейшим ресурсом. Само же космическое мышление с его ярко выраженной этической направленностью, с его новой системой познания, опытом постижения богатого спектра связей человека и Вселенной, как и их многомерной природы, вне всякого сомнения, способно играть ведущую роль во всех аспектах преображения науки, в разработке новых, более широких подходов в развитии гуманитарного, естественнонаучного и технического знания. Таким образом, будут учтены две стороны: внешняя — с конкретными знаниевыми и техническими результатами и внутренняя сторона, дающая эволюционный вектор развития, нравственное его наполнение. Эта внутренняя составляющая включает такие мировоззренческие категории, как самоусовершенствование и осмысленное устремление в будущее, сотрудничество и самое широкое объединение усилий в непростом процессе создания более совершенного общества. Новое космическое мировоззрение поможет России занять передовые позиции в познании Космоса и человека, их глубочайшего взаимопроникновения и взаимовлияния, а как следствие — и в самом освоении космического пространства. Реальность этого зависит от самого человека, его действенного желания улучшить себя, расширить горизонты знания и познания, от его способности принять новое мышление, а значит и кардинальным образом продвинуть вперёд науку.
Литература
1. Акимов А. Е. Облик физики и технологий в начале XXI века. — М.: Шарк, 1999. — 78 с.
2. Вернадский В. И. Научная мысль как планетное явление. — М.: Наука, 1991. — 271 с.
3. Вернадский В. И. О науке. Т. 1. Научное знание. Научное творчество. Научная мысль. — Дубна: Изд. центр «Феникс», 1997. — 576 с.
4. Ена Алекс. В., Ена Андр. В. На равнинах Крыма. — Симферополь: Н. Оріанда, 2015. — 360 с.
5. Живая Этика. Иерархия. — Рига: Угунс, 1992. — 218 с.
6. Кортунов В. В. “Третий” путь познания”: религия и искусство как социокультурные формы русского мировоззрения // Этносоциум и межнациональная культура. — 2013. — № 10 (64). — С. 61–77.
7. Лекторский В. А. Научное и вненаучное мышление: скользящая граница // Наука в культуре: сб. статей / под ред. В. Н. Поруса. — М.: Эдиториал УРСС, 1998. — С. 82–98.
8. Лесков Л. В. Лекции по космологии. — М.: НИЦ «Инженер», 2007. — 94 с.
9. Лесков Л. В. Неизвестная Вселенная. — М.: Издательство ЛКИ, 2008. — 232 с.
10. Павленко А. Н. Европейская космология: основания эпистемологического поворота. — М.: Институт философии РАН – Интрада, 1997. — 256 с.
11. Рерих С. Н. Письма: в 2 т. — Т. 1. (1912–1952). — М.: Международный Центр Рерихов, 2004. — 448 с.
12. Рерих Ю. Н. Письма: в 2 т. — Т. 1 (1919–1935). — М.: Международный Центр Рерихов, 2002. — 352 с.
13. Соколов В. Г. Культура и космическая эволюция человека. — М.: Международный Центр Рерихов, 2012. — 186 с.
14. Соколов В. Г. Культура как главный фактор метанаучного познания (в контексте методологии Живой Этики) // 75 лет Пакту Рериха: материалы междунар. обществ.-науч. конф. — М.: Международный Центр Рерихов, 2011. — С. 227–233.
15. Соколов В. Г. Философия Живой Этики в контексте инновационных процессов в науке // Метафизика. — 2019. — № 4 (34). — С. 81–93. — DOI: 10.22363/2224-7580-2019-4-81-93
16. Стародубцева Л. В. Башня науки или “падшая премудрость” // Наука в культуре: сб. статей / под ред. В. Н. Поруса. — М.: Эдиториал УРСС, 1998. — С. 309–349.
17. Страницы автобиографии В. И. Вернадского / сост. Н. В. Филиппова; Ред. колл.: Б. М. Кедров, А. Л. Яншин, К. П. Флоренский. — М.: Наука, 1981. — 350 с.
18. Тейяр де Шарден П. Феномен человека / пер. с франц. Н.А. Садовского. — М.: Наука, 1987. — 240 с.
19. Фейгин О. О. Теория всего. — М.: Эксмо, 2011. — 304 с.
20. Фейерабенд П. Избранные труды по методологии науки / пер с англ. и нем. А. Л. Никифорова. — М.: Прогресс, 1986. — 544 с.
21. Фламмарион К. Н. Неведомое / пер. с фр. [Электронный ресурс] // Электронная библиотека Readbookonlain: сайт. URL: http://readbookonline.ru/read/199 (дата обращения: 13.03.2021).
22. Циолковский К. Э. Космическая философия [сб. трудов]. — М.: АСТ, 2019. — 288 с.
23. Черепащук А. М., Чернин А. Д. Вселенная, жизнь, чёрные дыры. — Фрязино: «Век 2», 2007. — 320 с.
24. Чижевский А. Л. На берегу Вселенной. Годы дружбы с Циолковским: Воспоминания. — М.: Мысль, 1995. — 715 с.
25. Шапошникова Л. В. Актуальность Пакта Рериха в современном мире // Культура и время. — 2005. — № 4. — С. 41–51.
26. Шапошникова Л. В. Великое путешествие: в 3 кн. — Кн. 3. Вселенная Мастера. — М.: Международный Центр Рерихов, 2005. — 1088 с.
27. Шапошникова Л. В. Космическое мышление и новая система познания // Космическое мировоззрение — новое мышление XXI века: материалы международной научной конференции: в 3 т. — Т. 1. — М.: Международный Центр Рерихов, 2004. — С. 52–81.
28. Шапошникова Л. В. Пакт Рериха и эволюционное значение Культуры // Защитим культуру: материалы международной общественно-научной конференции, посвященной 60-летию Пакта Рериха. — М.: Международный Центр Рерихов, 1996. — С. 78–86.
29. Шапошникова Л. В. “Свет Утренней Звезды” // Объединённый Научный Центр проблем космического мышления. — М.: Международный Центр Рерихов, 2005. — С. 79–115.
30. Шапошникова Л. В. Философия космической реальности [вступ. ст.] // Живая Этика. Листы Сада Мории. Книга 1. Зов. — М.: Международный Центр Рерихов, 2003. — С. 5–165.
31. Шапошникова Л. В. Чаша Грааля Космической эволюции [предисл.] // Рерих Н. К. Культура и цивилизация. — М.: Международный Центр Рерихов, 1997. — С. 3–24.
32. Шапошникова Л. В., Беликов П. Ф. Институт “Урусвати” (Научная деятельность Н. К. Рериха и Ю. Н. Рериха в Индии) // Страны и народы Востока. Вып. XIX. Кн. 4: Индия — страна и народ / под. общ. ред. чл.-корресп. АН СССР Д. А. Ольдерогге. — М.: Наука, 1977. — С. 250–270.
33. Яншина Ф. Т. В. И. Вернадский о философии и её значении в развитии науки // Космическое мировоззрение — новое мышление XXI века: материалы международной научной конференции: в 3 т. — Т. 1. — М.: Международный Центр Рерихов, 2004. — С. 158–172.
© Соколов В. Г., 2021 г.
Статья в несколько сокращенном варианте опубликована в научном журнале:
Философия науки. — 2021. — № 1 (88). — С. 76–91. — DOI: 10.15372/PS20210107
Главная > Журнал "Восхождение" > Защитим Международный Центр Рерихов Опубликовано: 27.04.2021
